«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 69%

    лицо испортить.
    - Теперь каждая уважающая себя девочка красится.
    - Уважающая себя? А это еще зачем - самим себя уважать? Это все равно что утром просыпаться и самой себе доброго утра желать, а вечером - спокойной ночи. Дурацкое, по-моему, занятие.
    - Каждый уважающий себя человек сам себя уважает... Тьфу, запуталась я с тобой!
    - Конечно, запуталась! - кивнула Аня. - Пусть нас с тобой, Юленька, другие уважают, если мы этого заслуживаем.
    - Ха! Вот если я осенью в классе появлюсь с не накрашенными ресницами и бровями, вот меня как раз и перестанут уважать. Не хватало мне ходить, как Гуля, с белыми бровями и ресницами!
    - Они у тебя от природы не белые, а светло-русые. Ведь это их естественный цвет, Юля.
    - Да кому он нужен - естественный? Меня никто не узнает, ели я в класс явлюсь с этими Усветло русымиФ бровями и ресницами! Такое давно никто не носит!
    - Меня бы тоже никто не узнал, если бы я перекрасила волосы в рыжий, а брови с ресницами в черный цвет.
    - Тебя здесь и так никто не знает.
    - Как это - никто? А ты? А папа? А мой ангел-хранитель? Мне бы стыдно было перед моим ангелом такой маскарад устраивать. Ты уж меня прости, Юленька.
    - Так и быть, прощаю. А знаешь, честно говоря, когда я на тебя смотрю, мне даже нравится мое лицо без макияжа.
    - Ну вот видишь!
    - А когда я дома гляжу в зеркало - так и тянет что-нибудь подправить!
    - Это потому, что ты не веришь в свою природную красоту.
    - А она у нас с тобой есть, эта природная красота?
    - Конечно, есть. Мы созданы по образу и подобию Божьему, Бог - это и есть красота. Чем ближе мы к Нему, тем красивее.
    - Ух ты, как это у тебя важно звучит! Надо запомнить, чтобы блеснуть при случае. Ты у меня сестричка-философичка!
    - А ты у меня сеструшка-болтушка!
    - Анька! Я тебя, кажется, и вправду любить начинаю!
    - А я тебя успела уже очень полюбить, Юленька ты моя дорогая, сестричка моя единственная. Вот мы попали сюда, и я узнала, какая ты храбрая и какое у тебя доброе сердце. Я реву, а ты меня всякими глупостями отвлекаешь, не даешь мне как следует испугаться. Ну как тебя не любить за это?
    От этих Аниных излияний Юльке на мгновенье стало ужасно стыдно. Но она взяла себя в руки и от стыда отмахнулась: завтра их УосвободятФ, Аня уедет, и они с друзьями будут весело вспоминать этот замечательный киднэппинг и потешаться над ее незадачливой сестрицей... И чтобы окончательно избавиться от угрызений совести, Юлька решила поесть.
    - Послушай, Ань! Ты знаешь, что уже скоро двенадцать?
    - Надо же, как быстро летит время в неволе!
    - Это ты очень точно заметила. Слушай, а ты не проголодалась?
    Услышав эти слова, Михрютка, доселе тихо сидевший в самом темном углу под потолком, вздрогнул и начал внимательно слушать, пошевеливая острыми жвалами.
    - Странно, но есть почему-то хочется, - сказала Аня. -В последний раз я такая же голодная была, когда мы с папой ехали из Пскова,
    - Он тебя что, совсем не кормил в дороге? - с интересом спросила Юлька.
    - Мы с ним останавливались, ужинали в какой-то шашлычной. Но день был постный, так что я только салатик съела - больше в меню ничего для меня не оказалось.
    - Винни-Пух с голоду, но держал пост! А ты папе об этом сказала? - спросила Юля, выкладывая на спальный мешок еду из сумки.
    - Нет.
    - А почему?
    - Постеснялась.
    - Ну и напрасно: он бы их заставил шашлык из осетрины или из креветок для тебя приготовить.
    - А если бы у них не нашлось ни осетрины, ни креветок?
    - Для папы - не нашлось?! Ну, не знаю... Для папы как-то всегда все и везде находится.
    - Ты знаешь, а ведь это правда, - задумчиво сказала Аня. -Мы заехали с ним в Пскове на телефонную станцию. Папа сказал, что зайдет на минутку к директору и попросит поставить телефон нашей бабушке. Он вышел через пять минут и сказал, что все в порядке и телефон будет поставлен на следующей неделе. Наверное, наш папа какой-то особенный...
    - А я тебе про что говорю? Так что зря ты не попросила осетрины. Ох, я бы сейчас съела кусочек! Ну, а ты чего бы сейчас хотела?
    - Жареной картошки с луком.
    - Тоже неплохо. Но у нас только пирожные, яблоки, йогурт, шоколад и пепси. Сразу видно, что нас похитил мастер своего дела!
    - Почему мастер?
    - По детскому киднэппингу. Понимает, что детям в первую очередь полезно.
    - Йогурт и яблоки?
    - Шоколад и пепси. Прямо пикник!
    - Сейчас я вам наплюю в йогурт, вот тогда и будет у вас пикничок, - злобно подумал Михрютка и начал высасывать яд из желез, чтобы побольше ядовитой слюны заплюнуть девочкам
    в йогурт: это была самая важная часть плана Жанны! Михрютка очень гордился тем, что именно ему доверили отравление сестер.
    - Ну, давай есть!
    - Нет, давай сначала помолимся.
    - Ох, какая же ты неугомонно-богомольная, Ань! Ведь ты утром уже молилась, зачем еще и перед едой молитвы читать? От этого что, еда вкуснее становится?
    - Будет вам сейчас вкусненько! - пробурчал Михрютка, теперь уже висевший прямо над расстеленным для еды спальником и ожидавший лишь момента, когда девочки откроют стаканчики с йогуртом
    - Может и не вкуснее, но здоровее - это уж точно. Если не молиться перед едой и не крестить ее, то можно и заболеть.
    - То-то у меня иногда живот болит, особенно, если много шоколада съем! Шутка. Ладно, молись. Только недолго.
    Аня склонила голову и начала читать молитву:
    - Очи всех на Тя, Господи, уповают...
    Михрютка на потолке съежился в комочек и задрожал: ему показалось, что Аннушка прямо под ним разожгла костер, от которого к нему летят раскаленные искры молитвенных слов.
    - И Ты даеши им пищу во благовремении, - продолжала, - отверзаеши Ты щедрую руку Свою и исполняеши всякое животное благоволениеФ. А ты, Юля, скажи УАминьФ.
    - Это еще зачем?
    - Ну, ты же слушала молитву, а когда ты говоришь УАминьФ, это значит, что ты с нею согласна. УАминьФ значит истинно, верноФ.
    - Аминь! - заорала Юлька и схватила ореховый йогурт. От неожиданного Юлькиного УаминяФ Михрютка поперхнулся проглотил накопленную в пасти ядовитую слюну. Сильный, видимо, был яд, потому что от него у самого домового сразу же скрутило брюхо. Обожженный и отравленный, он уполз обратно в свой угол. УНичего, - подумал он. - Там еще йогурт остался, успею яду набраться и все равно исполню дельце, которое мне хозяйка доверила. Надо же, молиться перед едой вздумали, дуры какие! Михрюточку обидели и без отравы остались!Ф.
    - Ань, а про какое животное в этой молитве говорится? -спросила Юлька.
    - УЖивотФ по церковно-славянски значит УжизньФ, а УживотноеФ...
    - Понятно - жизненное! - перебила ее Юлька и похлопала себя по животу: - Да здравствуют животные радости! Интересно, а бандиты не забыли положить ложечки для йогурта? Нет, не забыли. Культурные бандиты нам попались!
    - Это еще вопрос, кто кому попался...
    - Выше нос, сестрица! Держи свой черничный!
    Съев по йогурту, девочки перешли к сладостям, запивая их пепси прямо из бутылок.
    - Где-то сейчас наш папа? - вздохнула Аня.
    - В офисе, наверно, где же еще? Ты думаешь, бизнесменом легко быть? Он так крутится, так крутится весь день!
    - УЖивет-бывет купец, и бывут у него две дочкиФ...
    - Это что за сказка?
    - Это папа еще в Пскове сочинил про себя и про нас с тобой. Mне сказал, что бизнесмен значит купец.
    - Ну да. Или ворюга.
    Аня поперхнулась сухим пирожным. Юлька бросилась колотить ее по спине.
    - Да тише ты, Юля, сниму мне сломаешь! Все, проскочило уже. Юль, а почему ты сказала, что бизнесмен значит купец, или ворюга?
    - Да не Укупец или ворюгаФ, а Уили купец, или ворюгаФ - это две большие разницы. Бизнесмен, который честно ведет дела, как наш папка, - это купец, а бизнесмен, который ловчит и всех обманывает, - это ворюга. Поняла теперь, простота?
    - Теперь поняла. Ты меня, Юля, так больше не пугай, ты выражайся точнее, ладно?
    - Буду стараться, но уж как получится. У меня по литературе тройка.
    - А по русскому?
    - Само собой! Зато по английскому годовая - пять! Спикаю не хуже других, а читаю почти свободно.
    - Счастливая, ты можешь мою любимую английскую книгу в подлиннике прочесть.
    - Какую книгу?
    - УХроники НарнииФ Льюиса.
    - А у меня любимая книга тоже английская - УВластелин колецФ. Я ее даже больше УГарри ПоттераФ люблю.
    - УВластелин колецФ - моя третья любимая книга.
    - А вторая - УПолианнаФ?
    - Да, вторая - УПолианнаФ. Юля, а ты знаешь, что Толкиен и Льюис были друзьями?
    - Откуда мне знать?
    - Это в предисловии написано.
    - Никогда предисловий не читаю.
    - Ну и напрасно.
    - Исправимся - какие наши годы? А ведь это здорово, что наши любимые книги написаны друзьями, правда, Ань?
    - Правда, Юль.
    Разговорчики девчонок мало интересовали домового: он уже оправился после нечаянно проглоченного яда и теперь опять перебежал к тому месту на потолке, под которым сидели девочки - готовился к новому нападению.
    Сестры поели, и Аня прочла благодарственную молитву:
    - УБлагодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил оси нас земных Твоих благ. Не лиши нас и Небесного твоего Царствия, но яко посреди учеников Твоих пришел еси, Спасе, мир да я им, приди к нам и спаси насФ.
    - Аминь! - завопила Юлька, взмахнув допитой бутылкой.
    - Тьфу! - разгневанный и опаленный молитвой Михрютка не удержался и сплюнул ядовитой слюной в сторону, не сообразив, что опять зря расходует яд, предназначенный для отравления сестер. Увидев, что они все равно уже кончили есть, он потащился обратно в свой пыльный, затянутый паутиной уголок.
    - Тебе все понятно, Юля?
    - Нет, но звучит красиво.
    Девочки сложили оставшуюся еду обратно в сумку, и теперь им снова стало нечего делать. Они сели рядом на разложенных пальниках, и Аня спросила:
    - Интересно, долго ли нам тут сидеть придется?
    - Вот папа придет из офиса, найдет письмо от похитителей и примется нас спасать.
    - А почему ты думаешь, что они пришлют ему письмо?
    - Так всегда делают при киднэппинге.
    - А-а...
    Вдруг Аня подняла голову и спросила дрожащим голосом:
    - Юленька, я тебя очень прошу, скажи мне правду!
    - Какую еще правду? - с подозрением спросила Юлька.
    - У нашего папы здоровое сердце?
    - Фу, ну ты и вопросики задаешь! - с облегчением фыркнула Юлька. - Нашла время о папином здоровье беспокоиться!
    - - Как же ты не понимаешь, Юля! Если у нашего папы слабое сердце, у него может случиться инфаркт, когда он узнает, что нас - тобой похитили.
    - Ой, об этом я не подумала, - упавшим голосом сказала Юлька. Но тут же принялась успокаивать и себя, и Аню: - Да здоровое, здоровое у него сердце! Он в теннис играет и зимой в проруби купается.
    - Бедный наш папочка, сколько же ему предстоит переживший!
    - Ты лучше о нас сейчас думай, это ведь нас с тобой, а не его похитили.
    - Но ты представь, что было бы с тобой и со мной, если бы нашего папу похитили бандиты?
    - Да отстань ты со своими глупостями, не трави душу! Давай лучше чем-нибудь займемся, чтобы зря не терзать друг друга.
    - Ты права, Юленька. Давай помолимся.
    - Этого мне только не хватало! Перед едой молись, после еды молись, ну а задаром-то чего же молиться?
    - Не задаром, а за папу нашего! Я, конечно, и одна могу помолиться, но для папы лучше, чтобы обе дочери за него молились. А то Господь подумает, что я прошу у Него для папы здоровья, а ты - нет.
    - А он, Господь твой, папе поможет, если у него вдруг станет плохо с сердцем?
    - Если услышит наши молитвы - обязательно поможет!
    - А как сделать, чтобы услышал?
    - Молиться искренне, от всего сердца.
    - Подожди, дай подумать...
    Юлька задумалась глубоко и серьезно. С одной стороны, за папу не помешает помолиться - ну, хотя бы на всякий случай. Но с другой стороны, киднэппинг, который может так здорово расстроить папу, это полностью ее, Юлькина, затея: честно ли в таком случае будет молиться Аниному Богу о папином здоровье? А кроме того, молиться Богу за папу, это значит признать перед Богом свою вину. А она вовсе ни о чем не жалеет, никакой особенной вины за собой не признает, а только немножко сомневается...
    - Не буду молиться, - решила она вслух. - Вредно так много молиться.
    - Еще как вредно-то! - проворчал Михрютка, съеживаясь в своем темном уголке под потолком, откуда, почуяв беса и брезгуя таким соседством, уже давно разбежались все пауки.
    - Неужели ты за папу ни чуточки не беспокоишься? - удивилась Аня.
    - Да беспокоюсь я, беспокоюсь! Отстань, надоела! - Юлька вскочила с места и начала ходить по сараю, потирая плечи и голые руки.
    - Бр-р, холодно почему-то становится, а ведь на улице наверняка жара. Давай поболтаем, что ли?
    - Прости, Юленька, но я уже устала от разговоров, я буду молиться.
    - А мне мысли в голову лезут, когда мы молчим, - пожаловалась Юлька. - Ладно, давай уж я помолюсь вместе с тобой за папу.
    - И не вздумай, и не смей, дура! - зашипел Михрютка, грозя сверху мохнатыми когтистыми лапами и рискуя свалиться с потолка. - Твои молитвы все равно никто не услышит!
    - Только я боюсь, что от моих молитв никакого толку не будет, - сказала Юлька. - Бог твой меня не услышит.
    - Это почему? - удивилась Аня. - Тебе положено молиться, ты ведь крещеная.
    - Я - крещеная? - удивилась Юлька. - С чего это ты взяла?
    - Ну как же? - в свою очередь удивилась Аня. - Родились мы обе четырнадцатого июня, так? А через две недели, двадцать седьмого июня нас крестили.
    - Откуда ты знаешь?
    - У меня документ есть - свидетельство о крещении.
    - Так это у тебя! Это же тебя, а не меня крестили.
    - Прости, Юленька, но ты какие-то глупости говоришь. Сама подумай: две девочки-близнецы рождаются в один день в одной семье, и вдруг одну крестят, а другую - нет. Позабыли, что ли? Этого быть просто не могло.
    - Ну да, получается, что и меня тоже крестили в одно время. С тобой, мы ведь тогда вместе жили. А у меня никакого свидетельства нет...
    - Может, оно у бабушки хранится? Вот поставят ей телефон, мы позвоним и спросим.
    - Ладно. Учи давай, как за папу молиться!
    - Повторяй за мной: Господи! Спаси и помилуй раба Твоего Дмитрия, защити его от всех врагов видимых и невидимых, пошли ему здравие душевное и телесное!
    - Господи... спаси и помилуй... - у болтушки Юльки язык вдруг начал заплетаться, но она упорно, слово за словом повторила Анины слова.
    - Караул! Совсем достали скверные девчонки своими молитвамизакричал Михрютка и сиганул сквозь дырявую крышу сарая наружу. - Весь левый бок Михрюточке ошпарили! Прыгун,
    Прыгун, ты где? Спасай свою девчонку пока не поздно - ее молитвам учат!
    Прыгуна возле сарая и не было: обнаружив, что ангелы-хранители не оставляют сестер, он решил с ними не связываться и удрал на другой конец острова, к Кактусу в гости. Но зато под окном часовни так и стояли на страже Иван с Юлиусом, Контуженный молитвой бес-домовой свалился прямо им под ноги. Иван поддел его своим мечом и, размахнувшись, отправил его кувыркаться через всю сиреневую рощу:
    - Не смей мешать людям молиться! Вот видишь, - обратился он к Юушусу, - я же говорил, что Господь любое зло может в добро претворить. Поздравляю, брат: твоя отроковица сейчас впервые в жизни помолилась, да еще как помолилась-то! От всего
    сердца, с любовью, с жаром.
    Юлиус кивнул. Он сиял, и слезы в его глазах тоже сияли.
    - Слава Тебе, Господи, слава Тебе! - только и сумел он вымолвить.
    Между тем киднэппинг развивался вовсе не по Юлькиному плану и даже не по плану злокозненной Жанны.
    Жанна собиралась по получении Мишиным письма о выкупе внушить ему, что все это - проделки каких-то мелких хулиганов, : письмо надо просто передать через Павлушу в милицию. Дальше все должно было развиваться таким образом: милиция устраивает засаду в кафе, Мишин относит туда пакет с фальшивыми деньгами, милииционеры хватают злосчастного Бульдозера : обвиняют его как в глупом киднэппинге с ничтожной суммой выкупа, так и в гибели сестер. Но Мишин письма не получил, то есть, он его получил, но не через Киру, а Бульдозер, как мы знаем, вообще исчез.
    После обеда Кира Лопухина, как и было условлено, положила в сумочку письмо с требованием выкупа, вышла из дома и направилась к Мишиным. Между их с Юлькой домами лежал изрядный участок парка. Проходя по пустынной аллее, она услышала, что кто-то бежит за нею вдогонку. УБегун какой-тоФ, - подумала Кира: по Крестовскому парку бегало много ревнителей здоровья. Но, поравнявшись с нею, неизвестный бегун вдруг сорвал у нее с плеча сумочку, в которой лежало письмо к Мишину, и помчался дальше.
    - Стойте, стойте! Там нет никаких денег! Там только важное письмо! Отдайте мне, пожалуйста, мою сумку! - кричала Кира, несясь по аллее вслед за вором, но тот свернул на боковую дорожку и исчез в кустах. Преследовать его дальше Кира не решилась и, расстроенная, вернулась домой. Она сразу же вызвала по телефону Юрика и Гулю, и когда те явились к ней, рассказала им о пропаже письма.
    - Ерунда, - сказал Юрик, - мы же знаем его содержание. Сейчас напишем другое письмо, и ты его отнесешь к Мишиным.
    - Ну нет, больше я ни с какими письмами никуда не пойду, я боюсь! - сказала Кира. - Вы что, не понимаете, что произошло? Письмо попало в руки настоящего преступника. Вы думаете, он не сообразит, как им воспользоваться?
    - Факт - сообразит, - поддакнула Гуля.
    - Да не берите в голову, - успокаивал их Юрик. - Мелкий воришка, охотник за дамскими сумочками и вдруг - киднэппинг! Вы что, девчонки? Да выбросит он письмо, и все дела!
    - Сегодня, хмежду прочим, понедельник. Когда я еще только вышла из дома с этим несчастным письмом, у меня было предчувствие, что случится что-то нехорошее и...
    - Тебе перешла дорогу черная кошка с пустым ведром, -продолжил за нее Юрик. Кира вместо Бога верила в черную кошку, в несчастливое число тринадцать и прочую ерунду, и Юрик об этом знал.
    - Ты зря, Юрка, в натуре, смеешься, - заметила Гуля, - тут ведь не прикол, а прокол!
    - Он может надо мной смеяться сколько хочет, но я-то твердо знаю, что из дома никуда сегодня больше не выйду, - решительно заявила Кира. - Я не хочу, чтобы меня выследили бандиты, а потом мы с мамой в одно прекрасное утро проснулись с перерезанным и горлами.
    - Ну, тогда Гуля сходит и отнесет.
    - Не, на меня стрелки не переводи! Я тоже не очень хочу, чтоб меня, сироту, в тихом парке замочили? - возмутилась Гуля. - Это Юлькины фишки, а мы из-за нее подставляться
    должны?
    - И это говорит лучшая Юлькина подружка! - поддразнил Юрик.
    - Ты можешь на меня не наезжать, Юрка?
    - На тебя наезжать? Да тебя, сироту Крестовскую, и не объедешь! - усмехнулся Юрик.
    - Ты лучше глянь, что с Киркой творится, в натуре! Вон как она от мандража подурнела!
    - Врешь! - Кира подскочила к зеркалу. - Ни капельки я не подурнела. Наоборот, мне очень идет одухотворенная бледность.
    - Так, может, ты теперь к сараю сбегаешь, чтобы еще больше одухотвориться и заодно Юльку предупредишь? - спросил Юрик. - Ладно, трусихи! Сидите и не высовывайтесь, я сам пойду к Юльке и спрошу, как теперь быть. Может, она сама напишет другое письмо.
    - Ну да, у нее там в сарае комп припрятан! - усмехнулась Гу ля. - А писать от руки ей по жизни нельзя - отец узнает ее почерк. Как же она нас, типа, нагрузила!
    - Юлька может написать письмо печатными буквами, - сказал Юрик. - Все, девчонки! Я пошел к сараю: подзову Юльку к двери, изложу ей проблему шепотом через замочную скважину,
    а дальше пусть сама решает. Ждите меня, я скоро! Но потом все равно кому-нибудь из вас придется нести письмо к Мишиным: пять тысяч долларов на дороге не валяются!
    Юрик слинял. Гуля закисла. Она ведь по жизни была неслабой, товарищ, в натуре, и ей было стрёмно за Юрика... Тьфу! Этот сленг такая противная прилипчивая штука - вот видите, что получается? Придется, наверно, с Гулей на время расстаться, по-моему, она на меня плохо влияет... Никогда не шалите со сленгом, дети! Он может вас неожиданно подвести и подпортить вам репутацию. Ну его!
    Юрик бежал всю дорогу до сарая, а подбежав к нему, резко остановился перед дверью и оторопел: вместо большого амбарного замка, который он собственноручно повесил сегодня утром, на двери сарая висел совсем другой замок - граненый стальной цилиндрик с цифрами. Юрик растерялся. Он подошел к самой двери, приложил к ней ухо и прислушался. И тут же его голову накрыло что-то мокрое, противное и плотное. Он попытался кричать, но почувствовал сильный удар по голове и отключился.
    Юлька и Аня спали. В сарае было прохладно, поэтому сестры залезли в один спальник, а другим укрылись сверху. Они обнялись, пригрелись и уснули. Проснулись они от шума: скрипнула дверь и что-то крупное и тяжелое рухнуло на пол.
    - Ой, что это? - вскричала Юлька. - Смотри, Ань, нам чей-то труп подбросили! Папа-а-а!
    - Папочка-а-а! - закричала и Аня, глядя на темное и неподвижное человеческое тело, лежавшее посреди сарая.
    Так они с Юлькой сидели и вопили изо всей мочи, пока тело на полу не зашевелилось и не стало медленно и неуклюже подниматься. Девочки замерли от ужаса.
    - Сама ты труп, Юлька. А еще дура, - сказал Юрик, сбрасывая мокрый шарф с головы и садясь на полу. Он потер лоб. - У, гады, головой об дверь стукнули!
    - Они угадали, что это твое слабое место, - придя в себя, тут же моментально среагировала Юлька. - Слушай, Юрик, а кто это УониФ?
    - Нy, те которые меня сюда впихнули.
    - Ты их видел?
    - Как я мог их видеть, когда они мне шарф на голову накинули?
    Юрик понюхал шарф.
    - Тьфу! Обыкновенная вода...
    - А ты надеялся на хлороформ?
    - Да ладно тебе...
    Юрик подошел к двери и потолкал ее плечом.
    - Заперто... Кто ж это, интересно, меня сюда впихнул и дверь за мной запер? Между прочим, Юлька, там на двери теперь цифровой замок висит.
    - Вы знаете, Юра, нас тоже тут заперли, когда мы с Юлей зашли часовню осмотреть, - начала было рассказывать Аня, но Юлька ее оборвала:
    - Помолчи, Ань, минутку, а? Юрик, расскажи толком, как ты сюда попал?
    - Ну, я сюда пришел... Слушай, а давай-ка отойдем в уголок, я тебе все на ухо расскажу. Извините, Аня, у нас личные секреты.
    - Да, пожалуйста... - немного обижено протянула Аня. -я могу и уши заткнуть.
    - И очень правильно сделаешь! - бросила Юлька.
    Они с Юриком отошли в угол, и он начал что-то шептать ей на ухо. Слушая его, Юлька раскрывала рот все шире и шире, и когда он закончил, заревела в голос.
    - Ты чего это, Юлька? Ну напишешь другое письмо... Хотя, впрочем, написать-то можно, вот отнести некому,
    - Ты ничего, Юрик, не понимаешь! Это уже настоящий киднэпинг начинается, вот что! Письмо перехвачено, а папе будет отправлено другое. Твоему, кстати, скорее всего тоже -
    иначе зачем бандиты тебя к нам подбросили? А где Гуля с Кирой?
    - Они у Киры. Я им велел сидеть и не высовываться, пока я за ними не приду.
    - Это ты правильно решил, а то их тоже поймают и сюда запихнут. Ой-ой-ой, что же теперь будет? - рыдала Юлька.
    Аня подошла к ней и обняла за плечи.
    - А иди ты! - Юлька сбросила с плеча Анину руку. - Из-за тебя все!
    - Я-то тут при чем? - обиделась Аня. Она отошла от сестры и села на спальник, обняв колени руками. Она ничего не понимала, кроме одного: Юля почему-то снова начала на нее злиться, и но Ане было горше всего.
    - Юрик! Ты такой умный! Ну придумай что-нибудь, а? Как нам отсюда выбраться? - заныла Юлька.
    - Твоя затея - ты и думай. Сама со своим киднэпингом разбирайся.
    - Aга все на меня одну сваливать, да? Это нечестно! Тебе ведь тоже эта затея нравилась, признайся! Значит ты так же виноват, как и я.
    - Извини, ты - организатор, а я только скромный соучастниик преступления.
    - Какого преступления, Юра? - спросила Аня.
    - Преступление называется киднэппинг, прекрасная псковитянка. Юлька вздумала разыграть...
    - Юрка, замолчи сейчас же!
    - Не могу молчать! Дело приняло такой оборот, что твоя сестра тоже имеет право знать, что происходит на самом деле. Ты сама признала, что идет уже не игра в киднэпинг, а самое настоящее похищение с последующим выкупом. И ты права, что сумма выкупа навряд ли останется прежней.
    - Юрка, замолчи сейчас же! А то я как сейчас закричу! -и Юлька уже разинула рот, чтобы выполнить угрозу.
    - Кричи погромче, Юлька, чтобы бандиты точно услышали и пришли проверить, чего это ты тут разоралась.
    Юлька испуганно прикрыла рот ладошками.
    - Вот так-то лучше, - Юрик сел рядом с Аней на спальник и задумался. Юлька села по другую сторону от сестры и опустила голову на колени.
    Насчет нового киднэппинга Юлька не ошиблась: как раз в этом время прямо в офис Мишину принесли письмо - то самое, отпечатанное Юлькой на компьютере Жанны. Только теперь сумма - десять тысяч долларов за каждую сестру, была обведена жирным черным фломастером, и к ней были приписаны два нуля: за сестер требовали уже два миллиона долларов!
    Прочитав это письмо, Мишин сначала взревел медведем, потом схватился за голову, потом - за телефон. Прежде всего он позвонил домой и узнал от Павлуши, что ни девочек, ни Жанны дома нет: как ушли с утра, так до сих пор еще не вернулись. Он начал было набирать номер одной из спецслужб, но передумал и положил трубку. Вынул мобильник и стал звонить по нему, но связи с Жанной не было. Он вызвал к себе секретаря Акопа Спартаковича.
    - Акопчик, ты не знаешь, где Жанна?
    - Уехала в салон красоты на весь день.
    - А, вот почему мобильник не отвечает! Ну что ж, придется все решать самому. Акопчик, ты сможешь срочно найти покупате ля на мой дом?
    - Вы хотите продать виллу, Дмитрий Сергеевич?
    - Да и очень срочно.
    - Как именно срочно?
    - Сегодня. Сейчас.
    - Понятно. За сколько?
    - За два миллиона.
    - Два миллиона она, безусловно, стоит, но срочно за эту сумму продать не удастся. За один миллион я найду покупателя через день, а за два...
    - Нет! Мне эти два миллиона нужны к завтрашнему утру. Надо попробовать занять в долг.
    - Быстро найти такую сумму в долг тоже не просто. Хотя есть один вариант... Дмитрий Сергеевич, а когда вы сможете вернуть долг?
    - Как только продам дом.
    - Наверное, я должен заранее подыскать вам квартиру, чтобы вы могли освободить виллу?
    - Не надо. Я на время поеду к теще и дочек с собой возьму. Да это все потом! Сейчас главное найти деньги...
    - Я подскажу вам, у кого можно занять такие большие деньги и под залог виллы. Но предупреждаю, Дмитрий Сергеевич, проценты будут огромные!
    - Примерно?
    - Десять процентов.
    - Только-то?
    - Десять процентов в день, Дмитрий Сергеевич.
    - Да, круто... Но выхода нет. Устраивай мне два миллиона под этот процент, Акопчик.
    - И еще я должен вас предупредить, Дмитрий Сергеевич, что кредитор - страшный человек. Он может с должника шкуру спустить, и вовсе не в переносном смысле...
    - Не имеет значения, Акопчик. Если с моими девочками что-нибудь случится, мне все равно не жить. Давай, свяжи меня с этим кредитором. Я его знаю?
    - Вы его, может быть, и видели, но по-настоящему его мало кто знает. Как-то мне пришлось иметь с ним дело, и с тех пор, если этот человек мне ночью приснится, я потом неделю спать боюсь и без снотворного не засыпаю.
    - Сведи меня с ним сегодня же и как можно скорее.
    - Как скажете, Дмитрий Сергеевич.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»