«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 58%

На службе я был впервые, практически все было непонятно, а стоять на одном месте уже через 15 минут стало невыносимо. Все деревянные сиденья вдоль стен храма были заняты, и я решил уже выйти на улицу, как среднего роста мужчина, любезно улыбаясь, настойчиво усадил меня на свое место, а сам встал рядом. С большим облегчением я плюхнулся на сиденье: ноги гудели, а спину ломило так, будто я разгрузил вагон угля. Теперь больше внимания я смог уделять службе, а не своим болящим конечностям. Мой благодетель старался подсказывать, в какие моменты службы необходимо встать, а когда можно сидеть, несмотря на то, что большинство прихожан молятся стоя. В какой-то момент я сосредоточился на молитве о разрешении свалившихся проблем, и остаток службы пролетел на одном дыхании.
Отец Михаил вышел из алтаря уже без богослужебного облачения и направился к вынходу, я ждал, сидя на деревянном сиденье у выхода из храма. В руках у батюшки был объемный саквояж. К священнику подходили люди: кто за благословением, кто с вопросами. Еще минут 15 он медленно продвигался к выходу, уделяя внимание всем, кто его ожидал. Передо мной был человек, находящийся в жизни на своем месте. Он был нужен людям, отдавая им всего себя без остатка! Почему-то вспомнилась моя работа. Какой ничтожной и мелкой показалась мне она на фоне священнического служения! Наконец отец Михаил добрался до выхода, кивнул мне, и мы вышли на улицу. Люди по-прежнему подходили к священнику - казалось, этому не будет конца. Батюшка велел мне подождать его, а сам отвел в сторону того самого мужчину, который так кстати помог мне во время службы. Они поговорили буквально несколько секунд, и священник широкой походкой направился к старенькому Fiat Tipo, кивнув мне следовать за ним. Я уселся на переднее сиденье, и мы не спеша тронулись.
- Мы сейчас поедем к одному нашему прихожанину в гости, сначала тебя покрестим, а потом пообедаем и решим, как жить дальше, - сказал отец Михаил.
- Батюшка, спасибо вам за все! Я очень смущен тем, что, как только начались мои злоключения, вот уже не в первый раз совершенно посторонние люди оказывают мне искреннюю и бескорыстную помощь - это просто удивительно!
- Да ничего удивительного здесь нет, - буднично ответил священник, - Господь попускает искушения, но Он же дает силы их пережить.
- Так получается, что зло исходит от Бога? - задал я давно мучающий меня вопрос.
- Нет, Денис, не получается! - уверенно возразил отец Михаил. - Бог зла не творит, зло появляется там, где нет Бога, но царствует дьявол, зло исходит от нас самих, от нашей воли, когда она не хочет подчиняться божественным законам.
- Но вы же сказали: лГосподь попускает искушения» - как это понимать?
- Это надо понимать так, что ничто в мире не происходит без воли на то ГосподаЕ
- Вот я и говорю, - грубо перебил я, - что Бог разрешает зло!
- Денис, успокойся, - улыбнулся священник. - Я понимаю, что это очень непростые вопросы, мы попытаемся с тобой в них спокойно разобраться. Вот смотри. Господь создал человека свободным, создал по Своему Божественному образу. Из этого следует, что Господь не может ограничивать нашу волю, Он не может заставлять нас принимать решение, которое было бы угодно Ему. Это понятно?
- Да.
- Идем дальше. Господь вмешивается в ситуацию тогда, когда наши действия затрагивают другого человека, ибо, как сказано в Евангелии, ни один волос с головы человека не упадет без воли Божьей. Мы не сможем творить в отношении другого человека все, что нам заблагорассудится.
- Вот! - опять перебил я. - Но при этом ведь мы видим массу примеров, когда один человек делает зло другому. Получается, Бог разрешает это?
- Да, Бог это попускает. Но опять же, очень важный вопрос, о ком конкретно идет речь. Если мы говорим о человеке, который живет без Бога, который, быть может, даже сознательно отказывается от Него, то какие претензии в этом случае можно предъявить Богу? Ты хочешь жить без Бога - живи. Ты рассчитываешь только на свои силы? Вперед! Зло тебе делает не Бог, а другие люди - не вижу никаких проблем.
- Да, логично, - согласился я. - Но ведь не все люди безбожники, а страдают, насколько я понимаю, все. Или вы хотите сказать, что верующие в Бога и живущие по Его заповедям не страдают?
- Зришь в корень, Дионисий! - улыбнулся батюшка. - Здесь у нас начинается уже чуть-чуть другая тема. Во-первых, нет на земле людей, которые бы могли сказать, что они живут по заповедям Божьим и ни одну из них не нарушают, но все исполняют. Вернее, сказать-то можно, но вот реально так жить - нет. Природа человека испорчена грехом, тяга к которому является частью нас. Мы должны бороться с грехом, но полностью искоренить его в себе удается единицам - святым людям. Теперь давай посмотрим на проблему вот с какой стороны. Ребенок систематически не слушается отца. Как ты считаешь, разумно ли, необходимо ли в этой ситуации ребенка наказать?
- Да, конечно, иначе из него вырастет монстр!
- Правильно. Но для ребенка это зло?
- Ну какое же это зло? Это делается для его блага!
- Да, это понятно, но ребенок плачет, с его точки зрения с ним случилось самое настоящее несчастье. Вот и смотри, что получилось. С разумной точки зрения происходит благо - ребенка воспитывают, чтобы он вырос порядочным человеком. Но с точки зрения ребенка происходит самое настоящее зло, исходящее от самого любимого и любящего человека - его отца. Аналогию улавливаешь?
- Еще быЕ - задумчиво произнес я.
- Я тебе даже больше скажу, Денис. Страдание просто необходимо нам в жизни. Это истина, какой бы ужасной или парадоксальной она ни казалась на первый взгляд.
- НоЕ - попытался возразить я.
- Подожди, послушай пару примеров, - отец Михаил говорил очень эмоционально, - всего два вопроса. Первый: ты не задумывался, отчего бывают такими жестокими дети?
- Ну-у-у-уЕ Вообще-то нет.
- Очень просто! Дети не знают, что такое боль! Вспомни мультфильм про Маугли, где он впервые в жизни ранит себе палец ножом, а мудрый воспитатель советует ему запомнить это чувство и никогда не причинять боль другим без необходимости. Очень мудрый момент! Человек, не знающий НА СОБСТВЕННОМ опыте, что такое боль, превращается в самого настоящего монстра. Вот тебе первое оправдание страданий - они делают нас милосерднее, чувствительнее к чужой боли, они делают нас людьми! Без сострадания невозможна любовь, а любовь к Богу и ближнему являются главными заповедями в Законе Божьем: лВозлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки», - процитировал отец Михаил Евангелие на память. - Теперь вопрос второй: скажи мне, Денис, по своему опыту, тебе не приходилось переоценивать свое отношение к окружающим - друзьям, родным, близким - в момент, когда приходила беда, когда ты терпел какие-то лишения?
- Да, батюшка, согласен с вами. В этот раз я остро ощутил теплоту и любовь, проявленную по отношению ко мне со стороны не только моих близких, но и фактически посторонних людей. Совершенно иначе стал я относится к своему отцу, друзьямЕ
- Вот! - словно ребенок обрадовался отец Михаил. - О чем я и говорю! Ты же к Богу обратился, когда тебя приперло так, что просто деваться некуда. И это, к сожалению, очень часто встречающееся явление. Мы вообще, когда нам хорошо, всех вокруг забываем. Но вот как петух клюнет, так сразу вспоминаем и родителей, и давно забытых друзей, и Бога.
- Но, батюшка, - не сдавался я, - объясните мне: погибает новорожденный младенец. За что?! За что он гибнет? За что страдает его мать? Разве это справедливо?
Отец Михаил задумался, внимательно глядя на дорогу.
- Да, Дионисий, смерть младенца - это страшно, это очень сложно понять, но понять можно и нужно. Это невозможно объяснить убитым горем родителям в течение какого-то времени после трагедии, да и не надо ничего объяснять, они должны сами ЭТО пережить. Но вот по прошестнвии времени рана закрынвается, и воспоминания о том ребеночке станновятся одними из самых светлых в семье. Это кажется парадоксальным лишь на первый взгляд, и это действительно так. После небольшой паузы он продолжил:
- Понимаешь, Денис, пути Господи известны только Самому Богу, только Ему открыто и ведомо наше прошлое, настоящее и будущее. Он знает все наши слабости, наклонности, наши возможности и хочет, понимаешь, СИЛЬНО хочет, чтобы мы все спасли свои души, оказались в жизни вечной с Ним вместе в Царствии Небесном! Отчасти и по этой причине некоторые уходят из жизни младенцами, дабы не искушаться без меры суровостью нашего мира: не каждый сможет устоять перед его соблазнами. Не лучше ли уйти из жизни младенцем - чистым, светлым и радостным? На основании своего священнического опыта могу засвидетельствовать, что не так уж редко бывает ситуация, когда мать, убитая горем, причиненным ей взрослым сыном или дочерью, горько рыдая, взывает к Богу: лГосподи, ну почему Ты дал мне дожить до этого позора?! Почему Ты не забрал меня или моего ребенка раньше?» И как быть с этим? Кроме того, семья, похоронившая крещеного младенца, приобретает на небесах молитвенника о себе. И я как пастырь могу свидетельствовать, что очень часто такие семьи заметно меняются к лучшему после потери младенцаЕ
Мы уже въехали на территорию частного дома. Отец Михаил заглушил двигатель, и мы разговаривали в полной тишине.
- Прости, Денис, я тебя совсем утомил, да и приехали мы уже. Давай займемся нашими делами, а потом, если захочешь, продолжим этот очень важный и серьезный разговор, - с улыбкой сказал священник.
- Спасибо вам, отец Михаил. Вы на самом деле на многое открыли мне глаза. Я сначала переварю то, что услышал сейчас, а потом, если позволите, помучаю вас снова, - я тоже улыбнулся в ответ.
По дорожке мы направились к центральному входу в дом. Участок был достаточно большим и поражал своей ухоженностью. Подстать и дом - двухэтажный каменный особнячок в средиземноморском стиле. Вокруг все было очень добротным и солидным, но отсутствовала напыщенная броскость, так часто присущая домам богатых людей в Москве. День выдался чудесный, солнечный, и стол был накрыт на улице. Навстречу поднялся уже знакомый мне мужчина из храма.
- Вот, познакомьтесь, это один из наших самых активных прихожан и мой друг Глеб, - представил его отец Михаил. - А это Дионисий, он же Денис, наш беглец от правосудия.
- Очень приятно, Денис, - протянул мне руку Глеб. - Глеб Казанцев. Рад знакомству, добро пожаловать, - его одежда была подстать дому - солидная, дорогая и неброская.
- Батюшка, все уже проголодались. Мы, наверное, приступим к трапезе? - обратился Глеб к отцу Михаилу.
- Понимаешь, Глебушка, нам бы раба Божия Дионисия покрестить, а потом ужеЕ
- О! Так ты у нас нехристь!? - состроил хозяин дома шутливо-грозную физиономию, глядя на меня. - Тогда с трапезой повременим. Что нужно сделать батюшка? - как солдат, получивший приказ, ответил Глеб.
- Надо бы емкость типа бочки, да водой ее наполнить, - задумчиво произнес отец Михаил, - да где ее взять? Боюсь, что придется крестить обливанием.
- Ни за что! - решительно произнес Глеб. - Я тут по случаю прикупил себе шикарную денревянную емкость, чтобы окунаться после баньки. Вот ее мы и обновим таким замечательным образом!
- А бассейн чем тебе не угодил, - ехидно спросил священник.
- Так до него дойти надо. Опять же голяком по участку не всегда пойдешь, да и температуру воды в бочке легче регулировать - иногда хочется ледяной!
- Ну, у богатых свои причуды, - засмеялся батюшка. - Набери эту бочку водой, Глебушка, а мы пойдем готовиться.
Мы с отцом Михаилом отправились к машине за своими вещами. Только я достал сумку, как нечто заставило меня остолбенеть. Во двор въезжала новенькая Audi TT. Эту машину я видел только в рекламе, а здесь она во всей красе предстала живьем - шикарная черная лтэтэшка», которая совнсем недавно начала продаваться в Европе. Автонмобиль уверенно занял свое место под навесом, и из него вышла очаровательная молодая женщина.
- Моя жена, Марина, - Глеб подошел к женщине и нежно поцеловал ее в щеку. - А это наш новый знакомый Денис, - представил он меня. - Мы с тобой счастливые хозяева! В нашем доме совершится Таинство Крещения, которое патер Михаил сейчас и совершит! - женщина улыбнулась в ответ на мою смущенную улыбку и сказала:
- Очень приятно, Денис, это замечательно, что вы решили креститься, я очень рада! - она говорила дежурные фразы, но взгляд светло-серых глаз свидетельствовал о том, что слова эти совершенно искренни. - А я думала, что уже опаздываю за стол. Я вот нам привезла сладкого на десерт, - продолжила Марина, демонстрируя объемную разноцветную конробку. - Тортик должен быть просто замечательный!
- Да, Марина, я сам изнываю от голода, но ради такого большого дела трапезу придется отложить. Батюшка, Дэнис, за мной! - скомандовал он, назвав меня столь привычным именем, которое мне так нравилось слышать из уст близких людейЕ
Мы вошли в очень уютное помещение, в котором расположились тренажеры, из него был вход в предбанник, где я и увидел объемную деревянную емкость.
- Эту купель можно передвинуть в центр? - спросил отец Михаил.
- Без проблем, - ответил Глеб, - Денис, помоги-ка мне, - и мы перетащили бочку в центр предбанника.
- Батюшка, какую водичку набрать? 36,6? - спросил Глеб.
- Ну что ты, Глебушка! Он же у нас не ванну будет принимать! Наливай холодной, - ответил священник.
- Батюшка, водичка у меня из скважины идет, она, мягко скажем, прохладная, - ответил хозяин дома.
- Денис, у тебя с сердцем как, нормально? - обратился священник ко мне.
- Да в порядке все.
- Ну вот и наливай, Глеб! Крещение должно быть Крещением!
- Как скажете, - пожал плечами Глеб. - Ох, Дэнис, завидую я тебе, - это уже было сказано мне, и я как-то не понял - была здесь ирония или нет.
Отец Михаил тем временем развернул маленький столик, накрыл его чистым полотенцем и раскладывал все необходимое. Я же ощутил очень сильное волнение, как-будто сейчас должно произойти что-то страшное или опасное. Мне стало плохо, лоб покрыла испарина, голова закружилась, и я присел на деревянную скамейку.
- Денис, тебе плохо? - первым заметил неладное Глеб. - Батюшка, смотрите, все как надо происходит.
- Вы шутите? - изумился я.
- Да какой там, - ответил священник и поднес мне ко рту небольшую банку с прозрачной жидкостью. - На, глотни, это Крещенская вода, сейчас станет легче.
Я повиновался, и действительно - буквально через минуту в голове все прояснилось.
- Что это было? - удивленно спросил я.
- Да враг на тебя нападает, - буднично ответил священник. - Очень, понимаешь, бесам не нравится, когда человек серьезно решает стать частью Церкви Христовой. Бесится он сам, ну и старается на тебе в первую очередь отыграться.
- А что же Господь? Может, я не с тем чувством к Таинству приступаю?
- Все в порядке, - успокоил меня отец Михаил. - Бывает по-разному, но если бы Господь не сдерживал ненависть бесовскую, то не только ты сейчас был бы уже порван на мелкие клочки, но и я, и Глеб с Мариной, да и, наверное, от дома их ничего бы не осталось. А так Господь тебе показывает, насколько серьезное событие происходит сейчас. Борьба начинается уже в этот момент и не прекратится до самого твоего последнего вздоха на смертном одре!
- Батюшка, а обязательно ли доброе и благое дело сопровождается какими-то неприятностями, - уточнил я?
- Практически всегда или до важного в духовной жизни события, или после него происходят какие-то искушения. Однако я бы не стал утверждать, что это обязательное правило. Враг ведь может и на этом сыграть - он оставит тебя в покое накануне важного события, а ты станешь переживать, сделав из этого вывод, что что-то не в порядке. Так что к неприятностям нужно быть всегда готовым, но не думать о них много, а уповать на милость Божию, свято верить в то, что ВСЕ, попущенное Господом, происходит для нашего же блага.
За разговором все приготовления были закончены, и отец Михаил начал читать молитвы.
Я понимал далеко не все слова, но старался изо всех сил, чтобы мои мысли не разбегались в разные стороны. Когда становилось совсем тяжело, я просто обращался к Господу своими словами, прося Его наставить и вразумить меня, защитить от всех жизненных невзгод, вспомнил я добрым словом и попросил Господа о близких мне людях, о своих друзьях и благодетелях, которые поддержали меня в трудный момент.
Самым незабываемым и неповторимым собынтием стало погружение в крещальную купель - центральная часть Таинства. Я стоял в импровизированной купели, и ледяная вода обжигала ноги. Отец Михаил подошел и, положив мне руку на голову, попросил меня присесть. Холодная вода дошла до шеи, обжигая тело.
- Крещается раб Божий Дионисий, - торжественно начал священник произносить крещальную формулу, - во имя Отца, аминь, - моя голова погрузилась в ледяную воду, после чего я вынырнул, - и Сына, аминь, - опять вода сомкнулась надо мной, - и Святаго Духа, аминь! - в третий раз я вынырнул и встал на ноги. Вода казалась мне горячей, сердце было готово выпрыгнуть из груди, а душа пела! Это была какая-то внеземная, удивительно тихая и одновременно с тем всепоглощающая проннзительная радость. Мне хотелось обнять весь мир, буквально со всеми поделиться переполняющим душу счастьем. Еще я ощутил совершенно потрясающее чувство внутренней чистоты. Я словно вернулся в раннее детство, когда ты можешь открыто смотреть в глаза любому человеку ясным взглядом непорочного младенца. Все, что происходило дальше, пронеслось каким-то удивительным вихрем - ярким и радостным: помню, как отец Михаил помазывал меня удивительно благоухающим Святым Миром, запах которого сопровождал меня потом не менее суток, помню, как я шел за батюшкой вокруг купели под красивое песнопение лЕлицы во Христа крестистеся, во Христа облекостесяЕ»
Но все когда-то кончается. Было произнесено заключительное лАминь», и отец Михаил, а потом и Глеб с радостью расцеловали меня. Я смотрел на них и поражался, откуда у этих людей, для которых я фактически чужой человек, столько радости из-за произошедшего со мной, в чем причина и источник этого счастья? Пока это было для меня загадкой, поскольку я не мог вспомнить, чтобы сам хотя бы раз в жизни так искренне радовался о другом ченловеке.
Мы вышли на улицу и направились к бассейну. Солнце светило вовсю, на небе не было ни единой тучки, погода была совершенно безветренной - ни дать ни взять московское лето, но в середине февраля!
- А погодка-то сегодня, а?! - словно прочитал мои мысли Глеб. - Как будто спенциально для тебя, Денис! Кстати, мы собрались обедать на улице, а у тебя голова влажная, - я был просто поражен такой заботой обо мне. - Давай-ка пойдем в дом, высушим волосы.
Мы вошли внутрь просторного дома, иннтерьнер которого был оформлен в классическом стиле: лепнина на потолках, тяжелые бардовые портьеры на окнах, солидная резная мебель темных тонов. Глеб проводил меня в просторный госнтевой туалет и указал на фен, висящий рядом с огромным зеркалом. Он удалился со словами:
- Ждем тебя на улице, Денис.
Минут через 5 я усаживался за стол, который просто ломился от разнообразной снеди. Глеб не был любителем выпитьЕ В этом деле он был ПРОФЕССИОНАЛ! Я еще ни разу в жизни не встречал человека, настолько хорошо разбирающегося в винах. Мне был предложен краткий обзор напитков, красовавшихся на маленьком столике рядом с обеденным столом, с указанием страны, года розлива и особенностей вкуса. Я высказал лишь одно пожелание, чтобы вино было не слишком кислым, и Глеб сразу меня понял, выбрав из предложенного разнообразия Shiraz в исполнении винодельческой компании лRosemount». Вино оказалось просто замечательным - густое, с насыщенным вкусом и при этом удивительно мягкое. Право первого тоста принадлежало отцу Михаилу:
- Денис, - неторопливо начал он, - сегодня в твоей жизни произошло удивительное событие - ты стал частью Церкви Христовой. Сегодня ты в прямом смысле заново родился. То-есть буквально: сначала умер, умер для греха, для жизни без Бога, а потом родился обновленным и исцеленным для жизни святой, жизни с Богом и в Боге, для жизни вечной. Я прошу тебя, храни как можно бережнее ту чистоту, которую приобрел сегодня, ибо сейчас ты безгрешен, совершенно чист перед Отцом нашим Небесным. Будь всегда в Церкви, пусть все твои дела отныне несут незримый отпечаток полученной сегодня благодати Божией. За нового воина Христова!
Все присутствовавшие за столом сильно проголодались, и первые несколько минут тишину нарушали лишь стук столовых приборов и позвякивания бокалов. Отец Михаил снова взял слово:
- Дорогие мои, удивительно, что никто не обратил внимание на одно совпадение, которое, я уверен, совершенно неслучайно. Я говорю о том, что Дионисия мы покрестили не в обычный воскресный день, а в великий праздник - Сретение Господне! - Глеб артистично ударил себя ладонью по лбу, а священник продолжал, обращаясь уже ко мне: - Денис, это замечательный праздник. В этот день вспоминается евангельское событие: Матерь Божия приносит в иерусалимский храм новорожденного Господа Иисуса Христа. Согласно Закону Израиля, все первенцы мужского пола посвящались Богу. Сначала они предназначались для службы при храме в Иерусалиме, но со временем эту службу стали исполнять мужчины из колена Левиина, а все остальные мальчики на сороковой день после рождения выкупались за символическую жертву. В принципе для этого не обязательно было матери идти в храм, но благочестивые израильтянки обязательно приходили в храм лично и приносили свое чадо. Так поступила и Дева Мария - Пречистая Матерь Божия. И вот здесь, в храме, Господа встречает благочестивый старец Симеон, которому Духом Святым было предсказано, что не умрет он до тех пор, пока не увидит своими очами Господа Иисуса Христа. Святой старец, уже уставший жить в этом грешном мире среди людей, которые через тридцать с небольшим лет распнут Сына Божия, встречает Бога в виде чудесного Младенца. И удивительно, Денис, что именно в этот знаменательный день произошла твоя первая серьезная встреча с Богом в Таинстве Крещения. Я очень рад, что тебе будет намного проще запомнить эту дату, - священник улыбнулся, - ибо это был великий праздник! И еще важнее, чтобы память о совершившемся Крещении была не только в голове, но в сердце твоем, направляя и исправляя всю твою жизнь! С праздником! - все со звоном сдвинули бокалы.
Это было какое-то удивительное застолье! Дивным было все - живописный участок, изысканная еда, чудесное вино, а главное - замечательные люди за столом, в присутствии которых было уютно и тепло. Дивным было и то тепло, которое грело меня изнутри каким-то неземным ласковым светом! Наверное, мое состояние было красноречиво написано у меня на лице: я видел, какие взгляды, полные любви, тепла и радости, время от времени бросали на меня мои сотрапезники.
Мы все постепенно насыщались, скорость движения вилок по траектории от тарелок ко ртам постепенно уменьшалась, сам собой начал завязываться разговор. Я с внутренним содроганием ждал вопросов о себе, о том, кто я такой и как появился на Кипре, прекрасно понимая, что в данной ситуации не получится отделаться какими-то общими фразами. У меня все же были сомнения, поверят ли мне? В сущности ведь эти люди меня совсем не знают, ну как им признаться, например, что я нахожусь в федеральном розыске по обвинению в убийстве? Неудобные вопросы не заставили себя долго ждать.
- Денис, тыЕ - оборвал свою речь на полуслове Глеб, глядя на меня, - может, давай на лты»?
- Давай!
- Да и Марина, думаю, будет не против, - улыбнулся Глеб.
- Конечно, - подтвердила его очаровательная жена.
- Да, так о чем я, - продолжил хозяин дома. - А! Вспомнил. Я хотел спросить, ты в первый раз на Кипре? Как тебе остров? Вообще ты долго здесь пробудешь еще?
Я бросил вопросительный взгляд на отца Михаила, тот все понял и, кивнув, сказал:
- Да, Денис, здесь все свои, рассказывай, будем вместе решать, как тебе помочь.
Я излагал обстоятельства последних дней уже не в первый раз, так что рассказ получился кратким и конкретным, я закончил его словами:
- Вот в такое дерьмо, Глеб и батюшка, я вас втравил.
Глеб был серьезен, но не удручен. Он задал мне несколько уточняющих вопросов по сути произошедшего и вдруг широко улыбнулся:
- Да, Денис, у нас тут только красаки оснталось, а такие серьезные вопросы требуют более серьезных напитков, пойду-ка я принесу что-нибудь посущественнее.
Хозяин дома вернулся, неся в руках бутылку причудливой формы с длинным узким горлышком, заткнутую деревянной пробкой. Внутри была янтарная, чистейшая как слеза, жидкость.
- Это граппа, - уловил вопрос в моих глазах Глеб. - Видишь ли, на Физфаке, уверен, учат, что градус напитков во время застолья нельзя понижать, а можно лишь повышать, - я с улыбкой утвердительно кивнул, - а существует высший пилотаж в этом деле, - продолжил Глеб. - Я же выпить не любитель, а профессионал, - все за столом дружно засмеялись. - Так вот, идеально при смешивании разных напитков употреблять продукт, приготовленный из одного и того же сырья. Если пьешь пиво, то пей потом виски, а если пьешь вино, то пей коньяк или граппу, поскольку они тоже готовятся из винограда. Ну-ка, попробуй сей дивный итальянский продукт, - и Глеб аккуратно наполнил рюмку, тоже необычной формы.
Хозяин дома серьезным тоном продолжил разговор так, как будто мы его и не прерывали.
- Для меня очевидно, что тебя нужно на время как следует спрятать.
- Да куда же меня теперь спрячешь? - уныло возразил я. - Покинуть Кипр сложно, мной же, поди, и местная полиция сильно интересуется. Обращаться к ней, кстати, у меня нет никакого желания. А на Кипре разве спрячешься?
- Ну да, маленькая деревня, хутор близ Диканьки, - усмехнулся отец Михаил.
- Думаю, что прятать тебя нужно именно здесь, - ответил Глеб. - У меня есть несколько идей на этот счет. Так что я сейчас попрошу Марину приготовить вам с батюшкой кофе, а сам пойду кое-кому позвоню, - и с этими словами он уверенной походкой направился к дому. Удивительно, но у меня даже сомнения не было в том, что моя проблема будет решена: такая сила и уверенность исходила от этого человека. Я не был уверен, но мне показалось, что он сам не раз побывал если и не в аналогичных, но все же в достаточно серьезных ситуациях.
Воспользовавшись тем, что мы остались с отцом Михаилом наедине, я задал вопрос, который давно не давал мне покоя:
- Батюшка, я как мне быть теперь? Последние дни мне казалось, что Крещение - это главная цель, но теперь встает вопрос - а как быть дальше?
- Очень хорошо, что этот вопрос тебя интересует, - искренне обрадовался священник. - Любое церковное Таинство, в том числе и Крещение, венчает Причастие Тела и Крови Господней. Это Таинство Таинств, вершина, то, к чему ведет весь строй церковной жизни.
- Это причастие хлебом и вином? - уточнил я.
- Нет, Дионисий, это Причастие Телом и Кровью Христовыми! - твердо сказал священник. - Да, мы получаем его под видом Хлеба и Вина, но верим, что это есть истинные Тело и Кровь Христовы.
- А как это может быть?
- А как Господь Иисус Христос одновременно был Богом и Человеком? Это тайна, которая совершается во всех православных храмах за каждой Литургией.
- Как же можно причаститься? - спросил я после долгой паузы.
- Приходи на службу - и причастишься. В нашей Церкви единое Богослужение суточного круга разделено на две службы - вечернюю и утреннюю. Причастие происходит утром в конце Литургии, но необходимо присутствовать и на вечерней службе накануне. Так что приезжай в храм в субботу вечером к 17 часам, а потом в воскресенье к 8.30 утра. К Причастию надо подготовиться: попоститься 3 дня (в нашем случае это четверг, пятница и суббота), а накануне прочитать правило ко Святому Причащению. Оно есть в любом молитвослове. У тебя есть молитвослов? - я утвердительно кивнул.
- А как правильно поститься?
- Если говорить о гастрономической составляющей поста, то нельзя употреблять в пищу любое мясо и субпродукты, все молочные продукты и яйца. То есть остается у нас растительная пища. Однако воздержание в пище - это лишь инструмент, помогающий нам сделать главное. В период поста необходимо постараться смирить свои страсти, необходимо побыть в тишине, вдали от веселья и развлечений, подумать о своих грехах. И здесь мы подошли к другому очень важному моменту. Обычно Причастию предшествует другое Таинство Церкви - Исповедь, необходимое для очищения и исцеления своей души. Дело в том, что любой грех ранит душу, искажает правильное видение мира и делает невозможной нормальную духовную жизнь. Чтобы исцелиться, и необходимо это Таинство. Оно состоит из трех неразрывно связанных частей. Во-первых, необходимо искренне раскаяться в совершенном греховном поступке. Раскаяться так, чтобы иметь решимость раз и навсегда более его не совершать или начать непримиримую борьбу с той или иной греховной привычкой. Далее необходимо прийти к священнику и исповедовать ему все грехи, в которых ты раскаялся. Исповедовать - значит назвать вслух. При этом мы веруем в то, что священник лишь свидетель, а исповедание грехов происходит непосредственно Христу, незримо находящемуся рядом. И в конце священник читает разрешительную молитву, завершая Таинство. Подходя формально, на тебе, Денис, сейчас грехов нет. Да, да, - улыбнулся батюшка в ответ на мой недоуменный взгляд. - Таинство Крещения смывает все грехи, ты у нас сегодня родился заново чистым и непорочным! Разве ты не помнишь, что я говорил сразу после Крещения?
- Да я как-тоЕ Мне так хорошо было тогда, что я, кажется, и слов не слышал, - смунтился я.
- Понятно, - улыбнулся батюшка. - Да, это так и есть на самом деле. Но с другой стороны, те греховные наклонности и страсти, которые развились у тебя к сегодняшнему дню, никуда не ушли. Они непременно дадут о себе знать в самое ближайшее время. И с ними необходимо бороться. И вот здесь тебе необходим совет священника. Поэтому нам неплохо было бы побеседовать как раз в форме исповеди, чтобы ты мне рассказал о событиях своей сознательной жизни, а я бы смог тогда тебе посоветовать, на что особенно следует обратить внимание. Ты не против?
- Конечно батюшка, - сказал я, наверное, слишком быстро.
- Тяжко, Денис? - на меня смотрели мудрые, все понимающие глаза. - Я знаю, поверь, каково это - рассказывать о своих грехах, но это необходимо! Ты сильный, Денис, ты сможешь! Нужно понимать главное: ты придешь ко мне не для того, чтобы я тебя наказал или осудил, но подобно врачу предложил тебе лекарство.
- Я понимаю, отец Михаил, - щеки мои горели огнем, а внутри было полное смятение, - но как же мне собраться с мыслями, как понять, о чем вам рассказать?
- Денис, все намного проще, чем кажется. Помнишь советскую поговорку: совесть лучший контролер? - я недоуменно кивнул. - Так вот, она невероятно точна. Наша совесть не спит никогда. Она начинает лзудеть» даже тогда, когда мы полностью оправдали свой некрасивый поступок, совершаемый, как нам кажется, исключительно из добрых побуждений. А уж когда мы совершаем что-то серьезное, то совесть просто вопит! Она кричит, бывает просто физически больно, что-то щемит в груди и хочется выть волком на весь белый свет - вот как бывает плохо! Практически все отрицательные дела остаются в нашей памяти, поверь! Надо лишь как следует в ней покопаться. В том числе, и для этого необходим пост перед Причастием, чтобы в душевной тишине и покое как следует взглянуть внутрь своего сердца.
Я сидел в тихом оцепенении. Сразу вспомнилась первая близость с женщиной, которая принесла не то что разочарование, а какую-то жуткую тоску, словно я утратил что-то очень важное. Я помню прекрасно это физическое чувство нечистоты, которое заставило меня потом долго сидеть в ванной, пытаясь от него отмыться. Батюшка тактично выдержал длинную паузу, после которой продолжил:
- В помощь я дам тебе брошюрку, в которой сформулированы основные типы грехов. Знаешь, я не очень доверяю таким вот пособиям и не рекомендую их использовать постоянно в духовной жизни, но в качестве начального пособия она вполне подойдет, - с этими словами он протянул мне тоненькую книжицу.
В этот момент появился довольно улыбающийся Глеб.
- Ну, Денис, все о'кей! Будешь жить в замечательном месте в горах Тродос. Я не думаю, чтобы тебя там легко отыскали. Кстати, у тебя как со связью?
- Один телефон московский, на него только отец звонит, а второй мне выдал представитель строительной компании, где я снимал жилье в Пафосе. Оба при мне с зарядными устройствами.
- Сразу видно, человек в бегах, - сказал Глеб без тени иронии. - Я думаю, что местным телефоном тебе лучше не пользоваться и вообще его отключить, а вот московский оставь, только лучше кроме как с отцом по нему не разговаривай. Завтра я тебе привезу новую sim-карту.
- Тогда лучше и трубку новую. Береженого Бог бережет, - ответил я. - Только вот как быть с деньгами, у меня, - я осекся под неодобрительным взглядом Глеба.
- Разберемся, - беззаботно бросил он. - А сейчас давайте помолимся, и нам пора ехать.
Глеб вел машину молча, видя мое умиротворенное состояние. Несмотря на то, что я сегодня утром должен был быть напичкан осколками гранаты, невзирая на то, что я опять в бегах, а впереди ждет полнейшая неизвестность, - несмотря ни на что, я был счастлив! Таким счастливым, наверное, человек бывает очень нечасто в своей жизни. Я долго думал, как описать поточнее свое состояние: трудно подобрать адекватные слова. Отдаленно это напоминает состояние, когда ты вообще никому ничего не должен, твоя совесть абсолютно чиста. Ты сам чист внутри, как свежевыпавший январский снег, тебе легко и совершенно ничего не гнетет душу. Эта какая-то тихая радость, очень похожая на то чувство, которое я испытал у Гроба Господня. Да, именно! Это, конечно, была благодать!
Мы ехали в сторону Ларнаки, я ничего не спрашивал, полностью доверившись сильному человеку, сидевшему рядом. Машина остановилась около небольшого двухэтажного мезонета. Дверь открыл пожилой добродушный грек, который проводил нас в дом. Хозяев звали Георгис и Катерина. Глеб разговаривал с ними по-английски, а у меня не было сил напрягаться, чтобы понять подробности разговора. Я по-прежнему плыл по течению, отдавшись удивительному теплому чувству покоя и беззаботности. Глеб тем временем распрощался с Георгисом, зажимая в руке связку ключей. Мы поехали обратно в сторону Лимассола.
- Глеб, прости за откровенный вопрос, а почему ты мне помогаешь? Сегодня воскресенье, выходной, у тебя семья, есть чем заняться, а ты, получается, весь день гробишь на челонвека, которого первый раз видишь, - неожиданно вырвалось у меня. Глеб искренне раснсмеялся.
- Ну да, в наше время только недоумение и может вызвать подобная позиция. Особенно для человека, прибывшего из большого русского города. Я тоже сначала удивлялся здесь очень многому. Как это люди настолько отзывчивы, доверчивы. Но здесь ведь не обманывают так, как в России, да и Господь наш Иисус Христос учит помогать друг другу. Так что, Денис, не напрягайся, все в порядке! Не мешай мне зарабатывать капитал в Царствии Небесном, - последняя фраза была сказана шутливо грозно, и мы весело рассмеялись.
Машина тем временем стала подниматься в горы Тродос. Казанцев периодически обращал мое внимание на ориентиры, чтобы я как следует запомнил маршрут. Постепенно дорога становилась все круче, пока мы не съехали на узкую дорожку, видимо, ведущую к дому, но самого дома видно не было, а подъем был не меньше 35 градусов. Я невольно зажмурился, но Мерседес уверенно преодолел горную кручу, остановившись у маленького сказочного домика, словно облокотившегося на могучий горный склон. Выйдя из машины, я застыл в восхищении: передо мной раскинулась изуминтельная горная долина, видневшаяся сквозь могучие сосны и ели. Такой природы на Кипре я еще не видел! Ноги сами подвели меня к низкому заборчику, отгораживающему обрыв, и я ощутил себя птицей, свободно парящей среди горных вершин.
- Впечатляет, - раздался за спиной тихий голос Глеба. - Я очень люблю бывать здесь, в Пилье - удивительное место, никакой Швейцарии не надо. Ну, пойдем в дом, покажу тебе, что здесь к чему, и поеду.
Мы вошли в просто обставленный, но очень уютный деревенский дом. Глеб деловито показал мне спальню, обратив внимание на комод с постельным бельем, потом гостиную, совмещенную с кухней, санузел и другие помещения. Я медленно обследовал дом Георгиса, поражаясь, насколько это жилище было теплым. Казалось оно хранит образ своих замечательных хозяев. Глеб пообещал приехать наутро и уже собрался было уезжать, как я наконец-то вынырнул из своих восторженных мечтаний и вернулся на бренную землю.
- Глеб, мне бы надо решить ряд проблем, но я сам буду не в состоянии - у меня даже машины нет, - виновато забормотал я.
- Да понимаю я все, вот завтра и решим часть твоих проблем, я уже составил план дейстнвий, - деловито ответил мой новый знакомый.
- Да, но тебе ведь понадобятся деньги?
- Их есть у меня! Ну пока, - опять заторопился он.
- Нет, так не пойдет, - произнес я твердо. - Я не могу настолько злоупотреблять твоим доверием. Давай сделаем так. Ты можешь назвать мне какой-нибудь номер счета здесь на Кипре, с которого тебе удобно будет снять наличные?
- Да, пожалуйста, - ответил Глеб и быстро написал несколько групп цифр на своей визитной карточке, - это счет моей кипрской оффшорной компании.
- Думаю, отцу лучше тебе непосредственно не звонить. Я с ним свяжусь, попрошу перечислить деньги и спрошу, от какой компании ожидать перевода, для него это не проблема.
- Договорились! Да! Чуть не забыл, Марина бы меня обратно отправила, - сказал Глеб, извлекая из багажника машины объемный целлофановый пакет. - Это тебе до завтра перебиться.
Я от души поблагодарил этого заботливого человека, мы простились, и он уехал.
Я пошел осматривать прилегающую к дому территорию и поразился, насколько она огромна. Это было так необычно для человека, родившегося вдали от гор: участок раскинулся на склоне горы уступами достаточно больших террас. Здесь не было грядок: аккуратные дорожки вились между могучими хвойными деревьнями. Поднявшись вверх до символического забора, я даже запыхался. С верхней точки участка дом практически не был виден, а представшая моему взору картина была еще более живописной. Я так пожалел, что под рукой не было бумаги и красок.
Подул довольно зябкий ветер, и я поспешил в дом. Жилище встретило меня ласковым теплом: это Глеб между делом включил кондиционер в гостиной в режиме обогрева. Первым делом я позвонил отцу, поведав ему все свои сегодняшние приключения. Его реакция была неожиданной:
- Если ты меня разыгрываешь, то это плохая идея, Денис, - голос отца был хмурым.
- Папа, да разве такими вещами шутят! - возмутился я.
- А чего у тебя голос такой спокойный и даже довольный? - отец был обескуражен.
- Папа, я покрестился сегодня. А еще я познакомился с удивительными людьми, которые меня и спрятали в этом тихом месте. Так что настроение у меня на самом деле замечательное, несмотря ни на что.
- Понятно. Поздравляю, - как-то без энтузиазма ответил отец. - Я очень за тебя волнуюсь, сынок, очень, - в его голосе была нешуточная тревога.
- Папа, не переживай! Чему быть, того не миновать. Я верю, что все будет хорошо. Давай лучше запиши номер счета, на который неплохо бы деньжат перекинуть, чтобы мне их обналичили. Сам понимаешь, кредиткой мне пока лучше не пользоваться.
- Да без проблем, - отец, казалось, немного успокоился. - Деньги придут от моей оффшорной компании лТрэдрасс», о ней практически никто не знает. Денис, может тебе все же лучше слинять из твоего теперешнего убежища? Я бы тебе сейчас быстренько подыскал новое.
- Па, как ты это сделаешь? Через прежних знакомых? А ты уверен, что это лучше? Сейчас мне помогают ранее совершенно незнакомые люди. Я уверен, что в моей ситуации - это лучший вариант, - перебил я отца.
- Да, здесь ты прав, - согласился он. - Ладно, отдыхай и позвони мне завтра утром. Спокойной ночи, береги себя.
- Спокойно ночи, папа. Я тебя так люблю, спасибо что ты есть.
- Ну что ты, что ты, - мне показалось, что голос отца как-то неестественно напрягся, как будто горло перехватили слезы. - Ты самое дорогое, что у меня есть в жизни. Знай это, сын! - в трубке раздались гудки.
Вскоре меня начало клонить ко сну, хотя не было еще и 21 часа. Неудивительно, учитывая то, какой день сегодня выдался. Я быстро принбрался в комнате, постелил постель и уснул безнмятежным сном. Сколько лет я прожил за этот день? Можно с уверенностью сказать одно: сейчас в кровати мирно посапывал совершенно другой человек по сравнению с тем, который вскочил утром с постели от взрыва ручной гранаты...

Этот сон приснился утром. Мама сидела рядом с кроватью и нежно гладила меня по голове.
- Ты молодец, сынок, - звучал ее тихий теплый голос, - ты сделал очень важный шаг в своей жизни, так не останавливайся на этой дороге, она приведет тебя ко мне, я молюсь за тебя. Ничего не бойся и иди. Главное, не оступайся, иди путем, который тебе подсказывает совесть.
- Мама, я что - умру? - недоуменно спросил я.
- Ну что ты, это будет еще очень нескоро, - мама мягко улыбнулась. - Но рано или поздно умирают все, и я мечтаю, чтобы мы были вместе, - лицо мамы неожиданно озарилось канким-то странным внутренним светом, - все вмеснте - с тобой, с папой и с Господом.
Мягкий свет нежно пробивался сквозь оконное стекло. Я лежал в теплой спальне под толстым одеялом и постепенно стряхивал с себя остатки сна. Настроение было удивительно благодушным. За окном шел снег. Господи! Как я соскучился по снегу! В один миг я оказался на полу и ноги понесли меня на улицу. Какая же там была красотища! Нежный, пушистый снег покрывал собою все вокруг: сказочные деревья и пряничные домики - я был в сказке!
С замирающим сердцем, в одних трусах и хозяйских тапках я стоял недалеко от крыльца и растирался чистейшим снегом. Какое же это наслаждение!
Лишь только основательно озябнув, я вернулся в дом, принял душ, оделся и приготовил завтрак. Усевшись в кресле, я чувствовал себя счастливым и умиротворенным, и этому не было ровным счетом никакого реального объяснения. Проблемы за последнее время лишь усугубились, но у меня была абсолютная уверенность, что все, что ни случится, будет мне во благо. Часы показывали 9.30 утра. Я быстро помыл посуду, прибрался на кухне и, накинув хозяйскую теплую куртку, вышел на улицу. Снег похрустывал под ногами, а с неба еще продолжали медленно падать крупные белые хлопья. Я неторопливо прогуливался по огромному участку, вдыхая чистейший пьянящий воздух. Будто из другого мира, маленьким чужеродным монстром ожил мобильный телефон. Как же мне не хотелось нарушать этой идиллии, но отцу я не мог не ответить. Папа был краток, поинтересовался новостями и загадочным тоном попросил позвонить Александру Ивановичу на мобильный телефон, который отец, также как и мне, выдал ему для связи с нами. Я в легком нетерпении набрал продиктованный отцом номер и получил долгожданное известие. Все! Я почти оправдан! Как же это замечательно!

Гудки звучали из трубки, зажатой в моей руке. Я стоял на живописном горном склоне и смотрел вдаль, вспоминая события, вчерашнего воскресного дня, растянувшегося, казалось, на несколько лет и навсегда запечатлевшегося в моей памяти.
Неожиданно за спиной раздался гул мотора и скрип шин по подъездной дорожке. Я инстинктивно присел, спрятавшись за широкий ствол ели. К дому подъезжал незнакомый трехдверный Mitsubishi Pinin. Машина остановилась, но из нее никто не выходил. Солнечные блики на лобовом стекле мешали мне разглядеть лицо водителя. Сердце билось часто, стремясь выпрыгнуть из груди. Водительская дверь медленно открылась, и из машины вышел Глеб.
- Эй! Хозяева, есть тут кто?
- Глеб, ты меня напугал, - спешно покинул я свое убежище. - Я тут, понимаешь, прогуливаюсь, и вдруг неизвестная машина въезжает.
- Да кто тут кроме меня может быть, - недоуменно спросил Глеб. - А-а-а-а! - хлопнул он себя по лбу. - Старик, прости. Я уже забыл, как это бывает, когда на тебя пытаются смотреть в оптический прицел. Изнвини!
- Да ничего, немного потренировался в бдительности. А это что за машина? - перевел я разговор на другую тему.
- Твоя, - протянул мне Глеб ключи, радостно улыбаясь. - Сильно не бей, а то Дима расстроится.
- Ты шутишь! - оторопел я. - Откуда такая роскошь?
- Знаешь, я сегодня с утра ломал голову, как бы тебя обеспечить транспортом. Взять в аренду машину я могу, но вот твое имя все равно надо вписывать в документы, а делать это уж очень не хочется. Вот я и вспомнил о моем друге Диме, нашем с тобой соотечественнике, который давно тихо здесь проживает. Эта машинка у него стоит для гостей, которые регулярно приезжают из России. Но сейчас не сезон, и этот лпаджерик» застоялся в гараже.
- А как же с документами?
- Здесь на Кипре достаточно вписать имя нового водителя в лист страховки. Дима договорился со страховой компанией, что он может просто отправить им факс и они с этого дня будут считать нового водителя вписанным в общую страховку. Так что ты езди, а если возникнут проблемы, звони Диме - его номер телефона на обложке документов на машину в бардачке - он сразу шлет факс в страховую компанию. Если тебя просто остановит полиция, то всегда можно сказать, что страховку забыл, скорее всего они не станут придинраться. Так что езди аккуратно. Не будет проблем - никто тебя не поймает.
- Глеб, даже не знаю, как тебя благодарить! - моему удивлению не было предела.
- А меня то за что! Это Диму благодари!
- Глеб, а может ему просто заплатить за аренду машины?
- Да брось ты! Он обеспеченный человек. Но очень любит русскую водку и хорошую вяленую рыбу из России. Если сможешь ему это организовать, Дима будет в восторге.
- Обязательно! Если жив буду, - рассмеялся я.
- Да ладно! Снаряд дважды в одну воронку не попадает, а тут речь уже идет о третьем попадании. Я бы на месте киллера как следует задумался, следует ли с тобой связываться дальше. Ну ладно, ты как - уже завтракал?
- Я да, а ты, может, кофейку попьешь?
- Дел сегодня много, может, поедем? Ты бы меня подбросил до офиса, где я свою машину оставил, заодно бы и твою финансовую проблему решили.
- Годится! - я быстро переоделся и через пять минут мы резво катились на компактном внедорожнике вниз в сторону моря.
Минут через 50 мы с Глебом входили в отделение кипрского банка, расположенное в деловом центре Лимассола. Глеб взял выписку по счету и, глядя на меня, присвистнул.
- Ты знаешь, Денис, я денег ниоткуда не жду, а тут сумма поступила. Неужели это от тебя так оперативно?
- Думаю да, отец обещал. Это должна быть компания Трэдрасс.
- Все точно. Слушай, а у тебя карман не треснет от таких лкарманных»? Здесь десять тысяч долларов!
- Папа в своем репертуаре. Наверное, он решил, что я буду подкупать местную полицию.
- Что будем делать? Может, не стоит обналичивать все?
- Нет, конечно.
- Тогда как? Перевести часть на твой счет?
- Глеб, лучше не надо! В любом случае, это будет ниточка от меня к тебе. Могу я получить часть наличными, а остальное оставить на твоем счету?
- Проценты потребуешь, небось, за кредит, - шутливо прищурился мой спутник.
- А как же! Кстати, Глеб, пожалуйста, сними все полагающиеся проценты за эти операции - за обналичку и т. д.
- Договорились, все сделаю, - похлопал меня Казанцев по плечу. - Сколько денег-то будем снимать? - я замялся. - Ну тысячи две фунтов хватит на мелкие расходы?
- Да за глаза!
Минут через 15 Глеб вручил мне пухлый конверт с наличностью и выписку по счету, где была подчеркнута сумма, оставшаяся в моем распоряжении. Выйдя на улицу, мы отправились к машине Казанцева. Из бардачка Мерседеса он извлек плотный конверт и протянул его мне.
- Здесь мобильный с новой sim-картой. Номер телефона и pin-код записаны на моей визитной карточке, она внутри пакета, там же зарядное устройство. Ну что, будем прощаться? Удачи беглецам от правосудия! Дорогу в Пилью запомнил?
- Думаю, да.
- Если что, звони!
- Глеб, храни тебя Господь! - видимо эта франза, сказанная от души, получилась очень искренней. Глеб подошел ко мне и обнял за плечи:
- Удачи, Денис! Береги себя и не делай лишних звонков и передвижений по городу. Будь осторожен.
На мои глаза навернулись слезы, и я поспешно отправился к машине. Каким бы оптимистичным ни было мое настроение, но я искренне не знал, увижу ли еще этого ставшего вмиг таким близким человека.
Оказавшись за рулем, я ощутил удивительно приятное чувство полной свободы передвижения, которое дает автомобиль. Первым делом я отправился за продуктами в запримеченный ранее огромный супермаркет Орфанидис, расположенный на первом раундэбауте по пути из Пафоса в Лимассол. Если есть время, то процесс заполнения тележки продуктами мне всегда нравился. Вот и сегодня я подошел к этому делу вдумчиво и не торопясь, так что только минут через 45 подкатил к ожидавшему меня Паджеро тележку, до верху наполненную покупками: я решил купить всего минимум на неделю - кто знает, как сложится жизнь. У информационной стойки супермаркета девушка любезно объяснила мне, как проехать в ближайший магазин товаров для художников, куда я и отправился. Магазин оказался еще солиднее, чем в Пафосе, так что я потратил изрядно времени, чтобы выбрать себе все необходимое для так внезапно вновь обретенного хобби.
Дорога в Пилью лежала через скоростную лимассольскую трассу, выехав на которую, я заметил подозрительный зеленый джип, плетущийся в паре машин позади меня. Впереди был очередной раундэбаут, и решение созрело само собой. Я сделал два полных круга и с облегчением отметил, что джип спокойно укатил в сторону Пафоса, я же выехал на дорогу, ведущую в горы, и покатил спокойно вверх, отмахиваясь от параноидальных мыслей.
Добравшись до дома, я решил слегка перекусить, но так и не смог допить чашку чая. Глаза мои слипались, и диван в гостиной радостно принял меня в свои объятия.
Опять снилась мама. В этот раз она ничего не говорила, а тихо гладила меня по голове, мягко улыбаясь. На ней была очень красивая торжественная одежда насыщенного красного цвета. Этот красноватый свет, казалось, лился прямо из воздуха, заполняя собой пространство. Я открыл глаза. Передо мной за огромным окном предстала заснеженная горная долина в алых лучах заката. Не в силах удержаться, я вскочил и ринулся на улицу, по дороге сдирая обертки с покупок из магазина для художников. Руки набрасывали эскиз, а из головы не уходил мамин образ: лМамочка, как же мне тебя не хватает! Почему ты так рано ушла. Что за нелепая смертьЕ»
Неожиданно в голову пришла мысль, что мы с отцом так толком и не обсуждали после похорон матери, что же, собственно, произошло в ту роковую ночь. Нам было слишком больно, чтобы об этом разговаривать. Отец как-то пришел домой сильно пьяный и заплетающимся языком сказал, что мамино дело отправили в архив, так и не найдя преступников. Я пытался расспросить отца на следующий день, но он только отмахнулся, отправившись в кухню за очередной порцией выпивки.
Солнце село довольно быстро, и продолжать работу дальше не имело никакого смысла. Я вернулся в дом, сварил кофе и набрал номер отца. Он, как всегда, ответил сразу:
- Привет, сын. У тебя все в порядке? - голос его был немного взволнован.
- Да, все нормально, а что случилось?
- Нет, ничего просто волнуюсь за тебя. Деньги дошли?
- Да, спасибо, пап. Ты такой щедрый, куда мне столько?!
- Ну, знаешь, сынок, запас карман не тянет. Пусть будут. Ты просто так позвонил?
- Па, тут мне мама снится уже второй раз за сутки. Я начал вспоминать ее и сообразил, что мы с тобой так толком и не разговаривали об обстоятельствах ее смерти. Как думаешь, может пришло время? - повисла долгая пауза. - Папа, если для тебя это все еще слишком тяжело, давай прекратим разговор, яЕ
- Да нет, сынок, - перебил меня отец. - Удивительно то, что мама снится и мне. И я тоже в последние дни начал задумываться о ней все чаще. Это произошло, как ты, думаю, помнишь в ночь с 7 на 8 мая 1983 года. Это совсем темная история, сынок. Я долгое время гнал даже саму мысль о маминой смерти из памяти, чтобы опять не мучиться ненужными подозрениями.
- Подозрениями?! - опешил я. - Даже так?
- Да, сынок. Если говорить кратко, то мамы в этот день не было дома потому, что она должна была дежурить. Но, когда началось следствие, выяснилось, что ее подменила напарница, и мама должна была быть дома. Вот такие дела. Тело нашли где-то за городом в лесу, обезображенное, с какими-то вырезанными на теле непонятными знаками. И самое ужасное, у нее была отрезана голова, которую нашли в нескольких метрах от тела. Следствие установило, что маму убили не там, где нашли тело. Я тебе даже не буду озвучивать, какие версии выдвигало следствие - это просто ужасно. Я в то время просто не мог с ними разговаривать, все норовил морду набить. Так дело потом и сдали в архив.
- И что, никаких концов не было?
- Да кто его знает. Я же говорю, разговаривать со следователями я не мог, да и они со мной тоже общаться не стремились. Я решил поскорее выкинуть из головы весь этот кошмар, твердив про себя как заведенный, что мама была самым честным человеком на свете, она не могла меня обманывать, я просто не должен сомневаться в ее честности и преданности. И мне удалось как-то весь этот кошмар забыть. Теперь, видно, пришло время вспомнить, - повисла пауза.
- Папа, а может нам обратиться к Александру Ивановичу?
- Денис! Пожалей человека! Он и так для нас делает столько, что даже и не знаю, как с ним рассчитаемся. Скажу откровенно, мне будет неудобно его беспокоить.
- Хорошо, пап, а я все же попробую. Я его сразу предупрежу, чтобы он откровенно сказал, если у него нет такой возможности.
- Ну ты и нахал у меня, - пробурчал отец. - Ладно, давай прощаться, тут у меня совещание намечается, пока! - и в трубке зазвучали прерывистые гудки.
Я допивал безнадежно остывший кофе, как вдруг зазвонил местный телефон, переданный мне Глебом. Его веселый голос и раздался в трубке:
- Привет беглецам! Проверка связи. Как устроился, Денис? Проблем, вопросов нет?
- Все в порядке, Глеб. Спасибо за беспокойство.
- Ты уже ужинал?
- Да рано еще, вот только собираюсь что-нибудь приготовить.
- Мне тут Георгис позвонил. У него пробнлема.
- Что такое, - насторожился я.
- Ты понимаешь, у него в погребе уже места не хватает - все домашним вином заставлено. Вот он и просит слезно, можно сказать умоляет, помочь, - последние слова были сказаны с едва сдержанным смехом.
- Уф! Ну и шутки. Я уж думал что опять какие-то проблемы. И что надо сделать?
- Как что? Взять и выпить вина! Оно у Георгиса просто замечательное! Там у входной двери на стене висит ключ от сараюшки - она одна, рядом с домом. В ней, опять же у входа, висит другой ключ от двери в погреб, вырубленный в скале. Вот там и обретешь лкрасаки».
- А это удобно?
- Еще как! Бери смело. Уверяю тебя, вино превосходное.
- Спасибо Глеб. Ты знаешь, стыдно признаться, но мне здесь, кроме приготовления еды, и заняться не чем. Да, еще я пытаюсь немного рисовать, но это занятие только для светлого времени суток.
- Понимаю, тебя, Денис. Не сочти за нотацию, но у христианина всегда есть выход в такой сложной ситуации - молиться.
- Глеб, ты, конечно, прав, - немного смутился я. - Но, понимаешь, тяжело мне это дается, очень тяжело.
- Это понятно. Как говорится, молиться - кровь проливать! Это никому не бывает легко, а особенно на начальном этапе духовного становления. Так что ты, Денис, не унывай, иди трапезничай, но и о молитве не забывай. Договорились?
- Договорились! Кстати, ты мне не мог бы дать телефон отца Михаила?
- Без проблем, записывай, - сказал Казанцев и продиктовал восьмизначный мобильный номер. - Мы попрощались, и я пошел заниматься ужином.
На сегодня я решил приготовить запеченную на гриле баранину на косточке. Свежее мясо я купил в Орфанидисе и ненадолго его замариновал. Еще утром на открытой веранде, примыкающей к дому, я обнаружил солидный газовый гриль. Щелкнул поджиг, и аппарат важно загудел. Пока он нагревался, я быстро приготовил классический греческий салат из помидоров, огурцов, оливок, репчатого лука, феты и салатной заправки на основе уксуса и оливкового масла. Накрыв стол, я вспомнил о вине и, вооружившись фонариком, отправился в погреб. Его размеры и содержимое по истине впечатляли! Думаю, что кардинально лпомочь» хозяину в деле освобождения этого помещения было под силу лишь роте солдат, вернувшихся на дембель. Я взял самую маленькую канистру емкостью в пять литров, запер дверь и направился обратно в дом. В тумбе на кухне я отыскал графин, куда и перелил часть содержимого канистры: вино было густое, благородного темно-рубинового цвета.
Как и положено, лишь в самом конце настал черед мяса: баранина готовится быстро, и есть ее надо сразу же! Поджарив котлетки, я расположился на диване за уже полюбившимся журнальным столиком у большой стеклянной двери. Сегодня не шел снег, но светила яркая луна, отбрасывая причудливые тени от больших деревьев. Снег уже почти стаял, белея кое-где под развесистыми елями. Видимо, сказалась напряженность последних дней: голова звенела пустотой, не хотелось думать ни о чем, а просто сидеть и смотреть на живописную горную долину, луну, небо и звезды. Хотелось, чтобы абсолютно все обо мне забыли, хотя бы ненадолго, оставив в этом оазисе покоя и тишины...

Исповедь

17 февраля, вторник, Кипр

Ночь прошла совершенно спокойно, наутро светило яркое солнце, а от снега не осталось и следа. День прошел в мелких хлопотах по дому. После обеда я немного вздремнул, поставив будильник, чтобы не проспать начало заката. Солнце только клонилось к небосклону, а я уже был наготове перед этюдником. Последние лучи заката осветили готовую работу, которой я остался очень доволен. С чувством выполненного долга я решил было открыть баночку Keo, как вспомнил, что уже третий день не читал никаких молитв и вообще о Боге как-то не вспоминал. Эта мысль расстроила меня, и я поспешил в спальню, где осталась сумка с молитвословом. На стене комнаты расположилась полка в виде рамки, внутри которой было множество икон. Я внимательно рассмотрел их и нашел икону святителя Николая. Акафист читался легко. Удивительно, но церковнославянский текст был мне уже практически полностью понятен и даже казался более поэтичным. Здорово, что у

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»