  |
 |
Прочитано: 88% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 88% |
Через минуту запыхавшаяся от бега де-вушка догнала их. Они остановились.
- Что случилось, Ванда? Почему ты бе жишь по трассе?
- У меня не было выхода. Вы так ушли вперед, что распорядители гонок вас потеря ли: на Башне, как и повсюду, порядка нет. Мы с Ингой хотели пройти на верхние ярусы, но проходы на балконы выше голубого финиша оказались заперты, лифты для зрителей выше шестидесятого яруса еще не поднимаются. 677
- А на каком ярусе мы сейчас находимся?
- На шестьдесят седьмом. Утром вы прой дете зеленый финиш, ребята. Мы не знаем, когда вас обнаружат и пустят зрителей на балконы вровень с вами, так что вот вам запас на два дня. Жерар, помоги мне снять мешок! По-моему, его лямки вросли в мои плечи.
Жерар помог ей снять заплечный ме-шок и переложить в сетку под коляской Ланселота банки с едой.
- Здесь мясные консервы, сок, вино, а в одной из банок бинты и мазь для Ланселота. Тридцатьпятик, ты, кажется, уже скоро ста нешь и здоровым, и богатым. Надеюсь, те перь мы встретимся уже на желтом фини ше, и мы с Ингой будем первыми привет ствовать тебя как победителя. Между про чим, Ингу чуть-чуть не ограбили после полу чения выигрыша. Теперь мы стали очень осторожными. Мы решили не жалеть денег, сняли в пригороде целый дом и наняли ох рану. Причем не клонов, а бывших солдат-десантников.
- Это же безумно дорого! - воскликнул Тридцатьпятик.
- Дорого, но зато безопасно и очень здорово. А какой комфорт! После исцеле ния ты поедешь домой в настоящем ав томобиле и под охраной, а дома примешь 678
ванну и получишь потрясающий обед из настоящих продуктов. А потом отправишь-ся отдыхать в свои комнаты. У тебя их, между прочим, две - спальня и кабинет, и своя ванная комната. Ты только постарайся пройти свой финиш первым.
- Он придет первым, - успокоил ее Лан селот.
- Ох, Ланселот, что бы мы без тебя де лали?
- Понятия не имею и даже думать об этом не хочу.
- Ладно, ребята, давайте я вас всех поце лую на прощанье и побегу назад. Фу, как от вас воняет, козлики вы мои!
- Так ты не целуй нас! - засмеялся Жерар.
- Не дождетесь! А ты, Тридцатьпятик, оботрись как следует перед финишем, а то будет неудобно, когда Мессия приблизится к тебе.
- А как происходило твое исцеление, Ванда?
- Сначала все было как в тумане. Месс подошел ко мне, надел перчатки, взял меня за руки и сказал, скривившись и отворачивая лицо, что от меня жутко воняет. Но я его слова слышала как сквозь сон и не обиделась. Он сжал мои руки - меня будто током удари ло, и я потеряла сознание. А потом я очну679
лась и почувствовала, что я абсолютно здоро-ва. Мне стало так легко-легко, сразу захоте-лось прыгать и бегать, размахивать руками, смеяться во весь голос. Тут ко мне подскочи-ли журналисты, чтобы взять интервью. - Мы его читали в "Бегунке". - Вы поняли мой привет? -А как же! Спасибо, Ванда.
- На благодарность не отвечают благодар ностью. Ладно, хватит разговоры разгова ривать, время не стоит на месте. Давайте трогайте, дорогие!
С этими словами Ванда развернулась и помчалась вниз, а паломники снова двину-лись вверх по дороге, становившейся с каж-дым ярусом все круче и круче.
Зеленый финиш они прошли втроем, пройдя мимо встречавших их служителей. Их пропустили, а потом снова натянули за ними зеленую ленту. На балконах, включая белый балкон Мессии, не было ни души.
После семидесятого яруса на балконах вновь стали появляться зрители, и друзья поняли, что они поднимаются наверх уже не так быстро, как прежде, что отставшие паломники начинают их постепенно дого-нять. Причина была в крутизне дороги, за-медлявшей движение коляски. Да и сама коляска стала скрипеть и дребезжать: удво-енный вес сказался на ней. 680
- Теперь, Ланс, мы больше не будем садиться к тебе в коляску, - сказал Жерар. -Я боюсь, что она вот-вот развалится - и что тогда?
- В таком случае, - сказал Ланселот, -может быть, вам оставить меня и шагать вперед на своих двоих? У вас это получится быстрее.
- Ни за что на свете! - воскликнул Трид-цатьпятик. - У тебя в коляске столько вкус ных вещей: считай, если хочешь, что мы везем не тебя, а наш буфет.
И они продолжали идти рядом с Лансе-лотом, по очереди толкая коляску, чтобы он мог поберечь свои руки.
Некоторые зрители подбадривали их криками, у многих в руках были картонки и платки с нарисованным цифрами "35" -это были болельщики Тридцатьпятика. Но были и другие, кидавшие в них банки из-под энергена, наполненные песком и мел-кими камнями.
Ветер, всегда дувший на высоких ярусах Башни, усиливался. Когда они шли по север-ной стороне Башни, ветер слабел, но как только они выходили на восточную сторо-ну, он начинал дуть им в лицо, а на южной стороне ветер нес мелкую горячую пыль и дул с такой силой, что едва не опрокидывал коляску и прижимал их к самым балконам, а 681
это было плохо - тут зрители на них только что горячую смолу не лили. Можно было, конечно, идти по наружному краю, прячась от ветра за ограждением дороги, но здесь пришлось бы проходить под самыми распя-тиями, а это было тяжело и страшно: с тру-пов прямо на трассу падали куски разлагаю-щейся плоти и капала зловонная жижа. ГЛАВА 16
Дженни вела в монастыре жизнь напря-женную, переходя от трудов к молитвам, от уныния к надеждам. Но как ни старалась она занять свой ум работой, душевного покоя она ей не приносила. Сестры, видя ее том-ление, старались ее утешить.
- У нас благодать тяжелая, - говорила сестра Елена, - мы ведь в Гефсимании - здесь сам Спаситель тосковал. Молись, де точка, молитва все лечит.
Увидев по лицу Дженни, что ей совсем невмоготу, к ней подошла мать Александра, самая старая монахиня в обители. - Вы позволите, Евгения, дать вам совет? - Да, конечно. - Вы читаете по-церковнославянски?
- Читаю. Меня Айно учил. Так в Норман дии звали пророка Эноха. - Так вы встречались с ним прежде? 682
- Да, на острове Жизор. Он сам готовил меня к крещению, а потом крестил.
- Такая счастливая девочка, а унынию поддалась... Вот что я хотела вам посовето вать. Откройте Псалтирь наугад и читайте до тех пор, пока не почувствуете, что слова псалмопевца полностью соответствуют ва шему состоянию. Остановитесь, прочтите еще раз, повторите вслух, а потом читайте дальше до тех пор, пока душа ваша не вос прянет и не сольется с Давидом в славо словии Бога, и тогда заканчивайте чтение аллилуйей.
Дженни послушалась и стала в переры-вах между трудами и службами в храме чи-тать Псалтирь. Раскрывая Псалтирь наугад, она и вправду каждый раз дочитывалась до таких слов, которые ей казались только что родившимися из ее собственной души. И конечно, рано или поздно, через псалом или через кафизму, но она непременно "всплыва-ла" вместе с псалмопевцем к славословию. Душа прояснялась, Дженни на какое-то вре-мя приободрялась, но спустя час-другой "тя-желая благодать" снова ее одолевала: она снова шла в пещерку к "Молению о Чаше", молилась о Ланселоте и плакала.
Благоволившая к Дженни игуменья, уз-нав о совете матери Александры, тоже дала свой рецепт: 684
- Выучи наизусть Шестопсалмие и чи-тай в минуту уныния. Знаешь, какое есть монашеское предание об этих шести псал-мах? Говорят, что в них предсказаны мысли и чувства души человеческой, когда она пред-станет перед Господом на Страшном суде. Потому и положено, когда в церкви читают Шестопсалмие, стоять не шелохнувшись, нельзя даже кланяться. Читай Шестопсал-мие, помышляя, что стоишь на Страшном суде, и любые земные беды перед этим пока-жутся тебе ничтожными.
Дженни послушно выучила шесть псалмов, и это тоже помогало ей бороться с унынием.
Как-то раным-рано, уже после полунощ-ницы, но еще до литургии, в Гефсиманию пришел из города человек, постучал в воро-та и сказал сестре Елене, что вчера вечером были убиты пророки Илия и Энох. Сестра Елена побежала с известием к матушке игу-менье, но по дороге встретила сестер, воз-вращавшихся из больницы с ночного дежур-ства, и к началу службы уже вся обитель знала страшную новость. Матушка поверить в нее отказалась и послала двух сестер к храму Воскресения Господня - разузнать все в точности.
Дженни пришла в церковь к часам, и ей тоже сообщили ужасную новость. Она, как 685
и матушка, тоже поначалу не поверила: такое просто не могло случиться! Мира говорила, что подосланные Антихристом убийцы ни разу не смогли даже прибли-зиться к пророкам.
Все монахини и насельники обители зна-ли Илию и Эноха лично: пророки приходи-ли иногда в Гефсиманию отдохнуть, поси-деть в саду в тишине, а главное - побывать на монастырской службе, которую оба очень любили. Сестры наперебой старались им услужить, а больше того любили "сидеть при ноге", то есть собираться вокруг них в саду и слушать беседы "на пользу душе". И вот теперь монахини стояли в еще прохлад-ном утреннем храме, молились и напряжен-но ждали - что-то принесут из города ушед-шие за новостями сестры?
Уже шла молитва об оглашенных, когда отворилась дверь и в храм, понурив головы, вошли две горевестницы, и все стоявшие в храме поняли, что новость подтвердилась. Единый горький вздох пролетел по храму. Вестницы подошли к игуменье, с двух сто-рон наклонились к ней и что-то сказали. Игуменья перекрестилась, опустила низко голову да так и осталась.
Дженни все поняла, но не заплакала. Почему-то в голове была только одна мысль: как же сестры на клиросе будут петь Херу686
вимскую? Регент мать Евфросинья стояла бледная, закрыв глаза, а певчие не могли сдержать слез. - И-и-же хе-е-руви-и-и-мы...
Хор запел после длинной паузы, но все-таки запел. Пели с перехваченным горлом, пели сквозь слезы, но пели - литургия долж-на была продолжаться.
Под пение Херувимской Дженни плака-ла и думала: "Учитель, дорогой учитель! Как ужасна судьба того, кто тебя убил! Я знаю, что с тобой все хорошо: ты к нам от Господа пришел и к Нему ты снова ушел. Ты исполнил свою миссию на земле, ты уже со святыми и херувимами. Но неужели я-то тебя так больше и не увижу? Ты был так близко от меня, а я трусила и боялась пой-ти на твою проповедь... Прости меня, учи-тель мой!".
К самому выносу чаши в храм вошла Мира. По ее лицу Дженни поняла, что под-руга тоже уже все знает и, может быть, знает даже больше других. Так и оказалось. После службы матушка собрала всех в трапезной, и Мира рассказала, как все происходило.
Поздно вечером, когда Илия и Энох, закончив проповедь, присели отдохнуть, а слушатели начали расходиться, на площади вдруг появился Лжемессия в сопровожде687
нии большого отряда своих гвардейцев. За-державшиеся на площади христиане надея-лись, что пророки сейчас прямо на их глазах испепелят Антихриста, но случилось совсем другое. Мира спряталась в дверях храма и оттуда все видела.
Пророки, до того сидевшие у стены, вста-ли и спокойно ждали, что им скажет Анти-христ.
- Уходите! - крикнул он пророкам, оста новившись напротив храма.
- Это ты уходи, - сказал ему спокойно Илия. - Твое время уже подошло к концу.
- Лжешь! - закричал Антихрист. - Это ты сейчас умрешь, а я бессмертен!
- Все мы бессмертны. Но если бы ты знал, как ужасно твое бессмертие и что ожи дает тебя в вечности, ты бы сейчас каялся со скрежетом зубовным и слезами кровавыми, - сказал Энох.
Антихрист на это ничего не ответил и дал знак гвардейцам отступить в сторону. За ними открылся проход в черную улицу. По ней, со скрежетом задевая боками о стены домов, к площади полз гигантский змей с разверстой пастью, из которой двумя кри-выми саблями торчали огромные желтые клыки. Змей приблизился к пророкам, под-нялся над ними и нанес каждому по удару в грудь. Илия и Энох упали, и одежды их сразу 688
же окрасились кровью. Змей развернулся на площади, давя гвардейцев и христиан, и уполз в темноту той же улицы.
Стоя в тени приоткрытой храмовой две-ри, Мира видела, как на площадь выехал грузовой мобиль. С него скинули балки и доски. Это оказался разборный помост, ко-торым Месс пользовался во время своих выступлений перед планетянами. На другом мобиле подъехали солдаты и начали его со-бирать. Через час помост был готов, и на него гвардейцы бросили тела мертвых про-роков. Вокруг была поставлена стража.
С рассветом на площадь стали проби-раться христиане. Стражники не препят-ствовали им глядеть на убитых пророков издали и молиться, но к самым телам нико-го не подпускали. Тогда Мира вышла из своего укрытия и поспешила на Елеонский остров.
- Я хочу пойти в город и проститься с Айно, - сказала Дженни подруге.
- Не надо тебе туда ходить: в городе полно экологистов и шпионов, все улицы запружены ими. Даже я сегодня не пойду в свою лавочку, хотя у меня полно спешных дел. Давай лучше поднимемся на Русскую Свечу и оттуда поглядим на площадь перед храмом Воскресения Господня. 689
До этого дня Дженни еще не бывала на верху Елеонской горы. Они с полчаса подни-мались по крутым дорогам, переулкам и лест-ницам и наконец оказались на ровной верши-не. В прежние времена здесь было арабское поселение, но после расправы Израиля над арабами местное население куда-то исчезло. Использовать Елеонскую или, как ее еще называли, Масличную гору под новые посе-ления не удалось - на нее не было доступа никому, кроме христиан. Брошенные араба-ми дома со временем заняли православные евреи и христианские беженцы.
- Сюда переселились арабские христиа-не из Вифлеема, - рассказывала по дороге Мира. Она, несмотря на полноту, двигалась легко и поднялась наверх без одышки. - От Вифлеема остался лишь небольшой остро-вок с храмом над Вертепом, и они все при-плыли сюда на лодках. Эти арабы всегда были православными. Они себя считают по-томками вифлеемских пастухов, тех, что пер-выми пришли поклониться Христу-младен-цу; это им ангелы пели "Слава в вышних Богу и на земли мир". Им предлагали посе-литься в Хевроне, там у нас тоже монас-тырь, но они не захотели. Они заявили, что их предки встретили рождение Христа-Спа-сителя, и они теперь хотят встретить Его, когда Он снова придет во Славе: им вроде 690
так было предопределено. Похоже, они не ошиблись.
- Ты думаешь, Он придет уже совсем скоро?
- Тут и думать нечего. Остается прожить эти последние дни без больших духовных по терь - и довольно с нас. Сказано же, что в последние времена мы одной верой спасемся. Дженни вздохнула. - Чего вздыхаешь, подруга?
- Все думаю о Лансе, о его неверии... Молюсь за него почти непрерывно, а все срываюсь в тоску, грешу унынием.
- Так ведь и есть с чего! Хотя уныние, конечно, самый страшный грех. Ничего, как говорит мой духовник отец Моисей, важна не частота падений, а скорость восстаний. - Это как понять?
- Не валяйся в той луже, в которую плюх нулась, а вскакивай и беги от нее.
- Я так и делаю. Бегу - а впереди другая лужа!
- А ты попробуй перепрыгнуть на бегу. Унывая уповай! - как говорит отец Моисей. Ты думаешь, я почему все время в работе? Я отца Антошки упустила, он умер не успев креститься, и что с ним теперь, страшно и подумать. Но и я не опускаю рук!
- Господи! И что же ты делаешь, Мира, чтобы помочь ему? 692
- Все. Все что я делаю, я делаю как бы от имени моего мужа. Вся моя жизнь теперь -это одна большая милостыня за него, непу-тевого. А уж поможет ли это - Господь ре-шит. И язычникам, говорят отцы, на том свете облегчение бывает от наших молитв. Келейных, конечно, ведь Церковь за них не молится... Ну вот, мы и пришли.
Они вошли в распахнутые ворота в ка-менном заборе, которые, судя по высокой траве возле них, и не затворялись никогда. Дженни увидела кипарисовую аллею, в кон-це ее белый храм, а за ним прямоугольную колокольню Русской Свечи. Сначала они зашли в храм, помолились, после навестили игуменью Елеонского монастыря матушку Вас су и взяли у нее благословение, а уже после отправились на колокольню.
Пролет за пролетом поднимались они по узкой лестнице, и опять Дженни удивлялась выносливости Миры: сама она уже на середи-не подъема вынуждена была останавливать-ся на каждой площадке. И вот они взошли на колокольню, открытую на все четыре сторо-ны. Мира сразу подвела Дженни к проему, открытому в сторону Иерусалима.
Первое, что увидела Дженни, был уст-ремленный ввысь черный палец Вавилонс-кой Башни. Русская Свеча стояла на горе, но стоярусная Башня была выше, и верхушка 693
ее оказалась вровень с верхушкой колоколь-ни. Черный полированный гранит обли-цовки сверкал на солнце и придавал Башне вид штыка, грозящего небу. Небольшое об-лачко, бежавшее на нее с востока, перед Башней остановилось, испуганно отпряну-ло и поскорее убежало в сторону.
- Где-то там мой Ланс, - прошептала Джен ни, охватив руками вмиг озябшие плечи.
- Видишь луч света, поднимающийся пря мо между Башней и нами? -Да.
- Это и есть храм Воскресения Христо ва. Перед ним площадь, там и стоит помост с телами Илии и Эноха.
Дженни пристально смотрела на свето-вой столб, поднимавшийся в небо куда выше Башни - он просто таял где-то в недосягае-мой высоте рядом с уже поднявшимся в зе-нит солнцем. Она опустила глаза к основа-нию столба, несколько раз сморгнула и по-чти сразу же ясно увидела маленькую пло-щадь, запруженную людьми и квадратный помост с телами пророков. Она еще помор-гала, и помост будто подплыл к ее глазам. Она увидела незнакомое лицо лежавшего ближе к ней старого пророка, седовласого и седобородого, а потом разглядела и лицо Эноха - Айно. Учитель лежал со спокойным лицом, скрестив руки на груди. Под руками 694
на белом хитоне было ясно видно большое темно-красное пятно.
- Айно... Какое мирное у него лицо, как будто он не страдал перед смертью. - Ты их видишь? - спросила Мира. Дженни кивнула. - А я нет.
- Я вижу их так близко, как будто стою рядом. Учитель мой... - сказала Дженни и заплакала. - Там, на помосте, только их тела.
- Я знаю, Мира, знаю. Но поплакать-то мне можно?
- Ты счастливая - можешь плакать. Я уже давно не могу. Но знаешь, Дженни, у меня странное чувство: все уже напряжено до та кой степени, так стеснено, уже нечем и ды шать, и потому кажется, что уже совсем вот-вот придет освобождение, и мы все вздохнем с облегчением. Это как в самом начале Вели кого поста вдруг прозвучит "Христос воскре-се": впереди еще весь пост, но все равно все знают, что он закончится Пасхой. А мы уже в конце поста и перед Пасхой - перед Вторым пришествием.
- Я понимаю, - кивнула Дженни. - Я сама ловлю себя на том, что мне иногда уже все равно, встанет ли на ноги Ланс и даже успеем ли мы с ним пожениться. У меня одна мысль - чтобы он успел к Господу.
-
- Ты молись - и он успеет. Пойдем на другие стороны света поглядим.
Они перешли площадку под колоколами и стали смотреть на север. Сначала они увидели только водную гладь с редкими ост-ровками - некоторые из них были основани-ями световых столбов, уходящих в небо. Потом Дженни разглядела какое-то бурле-ние далеко в воде, как будто там кипела вода Средиземного океана.
- Это что - подводный вулкан? - спроси ла она Миру.
- Нет. Там раньше было Мертвое море. Оттуда до сих пор поднимаются и расходят ся в океане мертвые воды. - Мертвые воды греха... Как страшно!
- Да. Глядя туда, понимаешь, что и вправ ду существует вечная расплата за нераска янный грех. Помилуй нас, Господи, и не воздай нам по грехам нашим, но дай проще ние по милосердию Твоему! - Аминь, - сказала Дженни.
- Что ты видишь теперь? - спросила Мира. - То же, что и ты, - удивилась Дженни.
- Думаю, что нет. Я же не видела Илию и Эноха так близко, как ты, я и вообще их не видела отсюда.
- Да? А я будто смотрю на большую карту мира, и если хочу что-то разглядеть в под696
робностях, то это место приближается к моим глазам и увеличивается. Первый раз я видела такое, когда глядела на мир вместе с Айно с башни Жизора: он показал нам тог-да, как движется через Пиренеи автобус с нашими детьми, а потом показал дорогу к Бабушкиному Приюту и сам остров с усадь-бой. А теперь я точно так же все вижу и без Учителя, - голос у Дженни опять дрогнул.
- Какой счастливый дар он тебе оставил в наследство! Нет справедливости даже у пророков: как бы мне пригодился такой дар в моих деловых поездках! Ну рассказывай, что ты видишь, Дженни. - Почти вся Европа затоплена... - Это не новость!
- Кругом мутная зеленоватая вода, а по ней разбросаны острова и островки, и на них повсюду черные пожарища. Даже зарос ли дьяволоха по краям Европейского и Ду найского морей выгорели. Белесый туман от гнилых вод смешивается с черным ды мом пожарищ. - А люди?
- Люди уже не мечутся по дорогам и не прячутся в руинах. Я бегу глазами по доро гам и повсюду вижу лежащих или сидящих в унынии оборванных, изможденных, умира ющих людей. Никто не ест и не пьет, у них такой вид, будто все они потеряли надежду и 697
ждут смерти как избавления. Я вижу целые поля мертвых клонов и растерянно бродя-щих возле них экологистов. И так до самой Скандинавии, но и в Скандинавии то же самое. А на островках света люди живые и бодрые, но вид у них такой, будто они непре-рывно постятся. Они тоже оставили труды и только молятся. - А что дальше, на востоке? - А на востоке - сплошная стена света.
- Понятно. Там - Россия. А "стену отчуж дения" ты видишь?
- Вижу. Но она уже почти вся разруши лась. Странно, что люди не идут к ней, чтобы спастись в России.
- Они уверены, им внушили, что там еще больший ад. А я рада, что миллионы евреев остались в России: теперь они ждут Мессию вместе со всеми православными - ждут Его во второй раз и каются за тот, первый раз. Ты можешь заглянуть за эту световую стену?
- Это не стена - это полупрозрачная завеса над развалившейся "стеной отчужде ния". Я вижу только голубое, зеленое и си нее - небо, леса, поля и реки с озерами. Больше ничего не видно, все в глазах рас плывается.
- Довольно, а то совсем ослепнешь. Пой дем вниз, Дженни. Мне надо идти в город по делам. 698
- Пойдем. Я устала, и голова кружится.
Мира ушла, и Дженни снова затоскова-ла. Так в тоске и слезах прошел весь этот день, за ним другой. Мира не возвращалась, К вечеру Дженни не выдержала и решила пойти одна в старый город, чтобы подойти поближе к Айно и проститься с ним.
Вышла она из обители во время вечер-ней службы. Перед уходом благословилась, хотя и не стала подробно говорить матушке, куда и зачем идет - просто подошла и молча подставила руки и склонила голову. Матуш-ка шепотом благословила ее и перекрести-ла. Дженни тихонько выскользнула за дверь храма. Она еще зашла в сторожку к сестре Елене и спросила ее, как ей дойти до храма Воскресения Господня. Та подробно расска-зала дорогу.
С наступлением темноты улицы и пере-улки старого Иерусалима пустели, лавки зак-рывались железными ставнями, двери на-глухо запирались. Дженни казалось, что она идет по пустому и гулкому лабиринту. На площадь перед храмом Воскресения Господ-ня она добиралась по улицам, носившим название Скорбного пути - Via Dolorosa.
Христианское предание хранило путь, по которому Иисус Христос шел с крестом 699
от претории до Голгофы. Сотни лет палом-ники со всего мира благоговейно шли по древним улочкам, на которых кое-где со-хранились плиты двухтысячелетнеи давно-сти, некоторые даже проходили весь путь на коленях. Антихрист приказал сорвать с домов таблички с надписями "Via Dolorosa", но следы грубо выломанных мраморных табличек остались на стенах ранами, похо-жими на пулевые, и служили теперь ориен-тирами.
Выйдя из улочки-щели на площадь перед храмом, Дженни еще успела удивиться тому, как легко она нашла дорогу и как быстро добралась до места, следуя указаниям сест-ры Елены. Сколько дней она бродила по торговым улицам, продавая воду, но ни разу даже нечаянно не попала на площадь Вос-кресения, а тут дошла за какой-то час. Но увидев перед собой пустую площадь с помос-том посередине, она уже больше ни о чем не думала.
Вокруг помоста стояла плотная цепочка клонов, а по площади прохаживались эколо-гисты. Больше тут никого не было. Помост был не выше человеческого роста, Дженни примерно по плечи, и она видела застыв-шие лица пророков, глядящие в небо откры-тыми глазами. Она долго стояла в тени дома и не знала, подойти ей ближе к помосту или 700
этого делать нельзя. Экологисты уже на нее поглядывали и переговаривались.
Сразу за помостом стояла стена плотно-го тумана. Вглядевшись, Дженни различила в нем стену и дверь храма. Под пристальны-ми взглядами экологистов она быстро про-шла по краю площади и смело вошла в туман туда, где темнела дверь. Туман внутри был тепел и светел. Она протянула руку и наша-рила массивную металлическую ручку две-ри, толкнула ее, и дверь отворилась.
В храме царил теплый сумрак, пахну-щий свечами и ладаном. Перед нею был притвор с беломраморной стеной, а на сте-не - большая мозаичная фреска-икона, под-свеченная несколькими тускло горевшими лампадами. Посреди притвора на полу ле-жал длинный темный камень. "Камень по-мазанья" - вспомнила она рассказ сестры Елены. Опустившись на колени, она прило-жилась к камню и ощутила исходивший от него тонкий цветочный запах. Сестра Елена сказала ей, что благочестивые паломницы приносят сюда цветочное масло и обливают им камень - отсюда и благоухание.
Кое-где в храме горели лампады и свечи, больше всего их было перед Кувуклией -каменным шатром над Гробом Господним. Она постояла перед входом, помолилась, а потом решилась и вошла внутрь. 701
В Приделе Ангела стоял монах и по-гречески читал толстую книгу, лежавшую на высоком камне. Дженни осторожно и бе-режно прошла мимо него и вошла в низкую дверь. Камень-гроб с мраморной плитой по-верху стоял справа. Дженни опустилась пе-ред ними на колени, положила на Гроб руки и голову и заплакала.
Сначала слов у нее не было, она долго изливала горе одними слезами. Потом нача-ла молиться. Молилась и плакала о Лансело-те, об оставшихся в Бабушкином Приюте детях, о несчастных калеках, спасающихся теперь на Елеоне. Но больше всего она пла-кала сегодня об Айно.
- Доколе, Господи, Ты будешь терпеть унижение Твоих святых? Я даже не могу подойти и поцеловать моего Учителя, Госпо ди! - жаловалась она.
Она не знала, сколько прошло времени, может быть, несколько часов, а может, и вся ночь. Вдруг кто-то тихонько окликнул ее сзади: - Сестра Евгения!
Она подумала, что это тот монах, что молился в Приделе Ангела, подняла голову и оглянулась. Позади нее стоял Айно, живой и невредимый. Он улыбался.
- Учитель! - воскликнула Дженни, с тру дом поднимаясь на затекших ногах. 702
Он приложил палец к губам и глазами показал на выход. Они прошли мимо мона-ха, который даже не поднял головы, продол-жая молиться. Они сели рядом на скамью возле самой Кувуклии и стали шепотом раз-говаривать.
Радуясь и плача, Дженни рассказала Айно все события последнего времени: жизнь в Бабушкином Приюте, встречу с Сандрой, их путешествие с Ланселотом на остров Иерусалим, бегство Патти и уход Ланселота в Башню.
- Ты хорошо сделала, что послушалась непослушного ослика, - сказал Учитель. -О своем Ланселоте не горюй, а только мо лись, молись и молись - и Господь все уст роит. Ты по-прежнему моя ученица и гото ва верить мне? - Конечно, Учитель!
- Тогда встань и ступай прямо сейчас на площадь к Вавилонской Башне и жди. Ты увидишь белый мобиль, из которого выйдут две девушки, белокурая и темноволосая. По дойди к ним и назовись. Они тебе все рас скажут о твоем Ланселоте. - Я должна идти прямо сейчас? -Да.
Дженни вздохнула: ей и бежать хотелось к Башне, и так жаль было уходить от вос-кресшего Учителя! 703
- Тебе надо идти, дитя мое. Пойдем, я провожу тебя. А паломничество Ланселото-во еще не кончено, ему еще предстоит сде-лать последний и самый важный выбор.
Когда они вышли из храма, уже светало. На площади лежали грудой поломанные дос-ки и обломки балок - остатки рухнувшего помоста. Ни клонов, ни экологистов нигде не было видно, а у стены храма, скрестив руки, стоял живой и невредимый пророк Илия. Айно благословил Дженни, и пока-зал, по какой улице ей надо идти, чтобы поскорее выйти из старого города. Потом он пошел к Илие, а Дженни скорым шагом, но поминутно оглядываясь на ходу, радуясь и улыбаясь, пошла к указанной улочке.
У подножия Башни, видно, еще с ночи бурлила толпа. Дженни постаралась с ней не смешиваться, а встала у края площади, куда мобили и рикши подвозили счастлив-чиков с билетами. Они выходили из машин, повозок и носилок и шли по проходу, специ-ально устроенному в толпе служителями и клонами.
Пока она стояла, подъехало несколько белых мобилей, но девушек она пока не заметила. И вот подкатил роскошный мо-биль, из которого вышли две нарядно оде-тые девушки, высокая блондинка и темново704
лосая девушка пониже ростом. Дженни тот-час подбежала к ним и сказала:
- Здравствуйте! Вы меня не знаете, но меня зовут Дженни, и я...
- Дженни! - воскликнула темненькая де вушка, бросилась к ней и схватила ее за обе руки. - Наконец-то! Ланс о тебе ужасно тре вожится! Он здоров, здоров, с ним все в порядке, - опережая вопросы затараторила Инга. - Твой жених - настоящий рыцарь, и мы его очень любим, правда, Ванда?
- Правда. Какая славная у Ланса невес та, рыжая, как закатное солнце! - улыбаясь сказала Ванда. - Меня зовут Ванда Ковальс-ки, а это - Инга Петрих, а ты - Дженнифер Макферсон.
Девушки тут же начали хлопотать о том, чтобы провести Дженни на гонки. Но биле-тов уже не было, все было раскуплено до конца гонок. Их невозможно было купить даже у спекулянтов, хотя Инга и Ванда пред-лагали огромные деньги - так им хотелось порадовать Ланселота и привести Дженни.
- Если бы не Ланс, нас бы обеих уже не было в живых! Если говорить честно, то не Мессу, а Лансу мы обязаны своим исцелени ем! - твердили они наперебой. - Ты не пред ставляешь, что такое твой Ланс!
- Ну, положим, некоторое представле ние о нем у меня имеется, - улыбаясь, отве705