  |
 |
Прочитано: 92% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 92% |
чала Дженни. - Идите, девушки, без меня. Раз не выходит, значит, и не надо мне всхо-дить на эту Башню.
- Хорошо. Тогда ты подожди нас в на шем мобиле, ладно? Мы тебе принесем вес точку от Ланса. Пойдем, мы тебя запрем для безопасности. - А что это за люди возле вашего мобиля?
- Это наша охрана. Здесь очень опасная публика, пришлось нанять этих молодцов.
Дженни довольно долго ждала возвраще-ния девушек в их роскошном мобиле. Уже высоко взошло солнце и в машине стало жарко, ей пришлось включить кондиционер. Наконец вернулись Ванда с Ингой и переда-ли ей слова Ланселота: он просит ждать его на острове, где они провели первую ночь в Иерусалиме, а еще что он ее любит.
Дженни хотела выйти из мобиля, но Ванда ее остановила и попросила:
- Поедем к нам в гости, пожалуйста, Дженни! Ты будешь первая гостья в нашем новом доме. Пообедаем у нас, посидим, по говорим, а потом отвезем тебя домой.
Пока девушки ходили на гонки, Джен-ни, сидя в мобиле, решала, сказать ли им сразу правду об исцелениях Антихриста или подождать, пока они узнают друг друга по-ближе. 706
- Я с удовольствием поеду к вам, раз вы меня приглашаете. А потом я приглашу вас посетить мой остров. Согласны? И вы обе щаете мне побольше рассказать о Лансе?
- Об этом и просить не надо! И тебе расскажем, и детям и внукам, если они у нас будут! - сказала Ванда. - Поехали!
Следом за их шикарным мобилем дви-нулся скромный черный мобиль с охраной.
Девушки снимали довольно большой двух-этажный дом в уцелевшем пригороде Иеру-салима Рамоте, который располагался на хол-ме. Оба мобиля въехали в высокие металли-ческие ворота, тотчас запертые за ними ох-ранником, вышедшим из будки у ворот.
Вокруг дома был разбит прекрасный сад и внутри дом тоже выглядел неплохо. Ко-нечно, его нельзя было сравнить с роскош-ным особняком Макферсонов, но Дженни он понравился. Хозяйки повели ее на вто-рой этаж и показали ей апартаменты, при-готовленные для Ланселота.
- Милые вы мои, если все обойдется, мы с Лансом не останемся в Иерусалиме, - ска зала Дженни.
- Ну и что? - пожала плечами Ванда. -Зато у вас будет в Вечном городе место, куда вы всегда можете приехать и жить сколько угодно. - У меня есть такое место. 707
- Гефсимания? -Да. - А что вы там делаете, Дженни? - Помогаю ухаживать за больными.
- Вот видите! А здесь мы с Ингой за вами ухаживать станем, будем изо всех сил ста раться вам угодить.
- Мы вас ублажа-а-ать будем! - пропела Инга, умильно заглядывая в глаза Дженни.
Потом девушки принялись готовить обед для гостьи и для себя, и для тех троих, кто остался на Башне. Дженни они позволили помогать только после того, как она сказала, что тоже хочет готовить еду для Ланса. А пока готовили обед, девушки рассказывали ей о "Веселом катафалке" и обо всех приклю-чениях и победах. Дженни слушала, ужаса-лась гонкам и гордилась Ланселотом. Впро-чем, про гонки Инга с Вандой не все ей рас-сказали, кое-что, самое страшное, они утаили.
Когда обед был готов, они уселись на террасе за столом и девушки принялись уго-щать и ублажать Дженни. А она становилась все грустнее и грустнее к концу обеда, и они никак не могли понять, что ее расстроило. А Дженни раздумывала, сейчас или потом рас-сказать им правду о том, что исцеление Мес-сии действует недолго. Наконец она реши-лась и все им рассказала. Девушки слушали и бледнели. 708
- Вам, девушки, надо пойти со мной в Гефсиманию и самим во всем убедиться, поговорить с людьми, прошедшими исцеле ние у Мессии, узнать их истории и спросить у них совета, как вам быть. В Гефсимании многим из них становится легче, некоторые даже опять встают на ноги. И вот я думаю: а зачем вам ждать, пока вы снова утратите здоровье? Не лучше ли будет сразу обратить ся к Богу и просить Его оставить вам здоро вье? Впрочем, об этом надо поговорить с более знающими людьми, с игуменьей Ели заветой и с гефсиманским священником. - Едем! Немедленно! - скомандовала Ванда.
- А посуда? - растерянно спросила Инга. -Ой, о чем я думаю? Поехали!
Дорогой они рассказали ей о гонках исцеления то, что пропустили за обедом.
Они оставили мобиль на берегу Кедро-на, перешли через мост и в монастырь при-шли незадолго до вечерней службы, когда все обитатели еще были в саду. Инга шла, держась за руку Дженни, а Ванда бросилась расспрашивать насельников, прошедших через гонки исцеления. Рассказы их были куда резче, чем рассказ Дженни. Выслушав с десяток историй и убедившись, что все они говорят об одном, они попросили Дженни отвести их к игуменье. Перед домиком ма709
тушки Елизаветы они сели на скамеечку и стали ждать, когда игуменья освободится и побеседует с ними. Инга безутешно рыдала, а Ванда ее успокаивала:
- По крайней мере, мы-то с тобой пре дупреждены, а эти люди радовались и не ждали беды.
Вышла игуменья. Она спросила Джен-ни, кого та привела, и узнав в чем дело, вдруг сказала нечто неожиданное и утешительное:
- Тут у нас есть один человек, получив ший исцеление, но понявший, от кого он его получил. Он пришел к нам и покаялся. Так вот он до сих пор здоров, а с момента его исцеления Антихристом прошло уже больше года. Правда, он один такой, остальные при шли к нам уже после того, как вновь утрати ли здоровье. А вы верите в Иисуса Христа?
- Я что-то такое помню с детства, - сказа ла Ванда. - Но очень смутно. Кто-то был у нас в семье верующий, кажется, моя бабуш ка. Но я была маленькая, когда она умерла.
- А она не крестила тебя тайком от ро дителей? -Нет.
- Ох, уж эти современные бабушки! - вздохнула игуменья. - И осталось их мало, и никуда они не годятся. Ну вот что, сегодня вы уже не успеете поговорить с нашим ду710
ховником отцом Алексеем, а завтра прихо-дите ровно в полдень: я ему вас представлю, и вы уже с ним вместе решите, как вам быть. Простившись с игуменьей, девушки захотели посмотреть, как устроилась в обители Дженни. Она смутилась, но все-таки повела показывать свою келью. Это оказался низень-кий дом, поделенный на пять комнатушек, каждая с узкой дверью и крохотным окном. В келейке Дженни они увидели четыре кой-ки, занятые больными женщинами, посере-дине - стол, заставленный посудой и лекар-ствами, а под столом - свернутый матрац.
- А где же ты спишь, Дженни? - спроси ла Ванда.
- На полу, на матраце. Да не беспокой тесь, мне там удобно. Ночью приходится часто вставать к моим больным, а с полу вставать легче. И воздух внизу чище и про хладнее, мы спим с открытой дверью.
Все четверо ее соседок с постелей не вставали, и ей приходилось за ними ухажи-вать по ночам, когда монахини отдыхали.
- Ты сегодня же переедешь к нам! - ре шительно объявила Ванда.
- А что сказал мой Ланселот? - хитро улыбаясь, спросила Дженни.
- Он велел тебе ждать его в Гефсимании, но он не знал, в каких условиях ты здесь находишься! 711
- Милые мои, да вы скоро сами начнете бегать сюда каждую свободную минуту, вы еще не знаете, что такое благодать! - А ты расскажи!
- Это не объяснишь. Это надо прожить и прочувствовать.
Словом, переезжать к Ванде с Ингой она ка-тегорически отказалась, но зато сами они обе-щали завтра снова приехать на остров Елеон. ГЛАВА 17
Накануне встречи девушек с Дженни Тридцатьпятик без всяких помех спокойно прошел желтый финиш. Его встретили, по-здравили и повели на белый балкон к Мес-сии на исцеление.
На другое утро в "Бегунке" они прочли, что финиш взял паломник, пожелавший ос-таться неизвестным.
- Странно, - сказал Жерар. - Он так и не назвал свое настоящее имя.
- Не назвал, значит, ему так надо было. Вот скоро ты встретишься с ним, тогда и спросишь, почему он так поступил.
Тридцатьпятик на гонках в этот день не появился.
Инга и Ванда пришли довольно рано и принесли радостное известие Ланселоту: Дженни нашлась! 712
- Где она? - крикнул им Ланселот.
- Там, где вы провели первую ночь в Иерусалиме!
- Скажите ей, чтобы она там и остава лась. Я ее найду после гонок. И скажите, что я люблю ее.
Слышавшие весь этот разговор зрители на балконе весело и глумливо заржали.
Жерар и Ланселот заметили, что обеих девушек окружают какие-то странные пар-ни в одинаковых серых костюмах. Сначала они было встревожились, но потом сообра-зили, что это и есть их личная охрана, о которой говорила Ванда.
- Как ты думаешь, эти самые охранники не заложат наших девушек? - спросил Жерар.
- Определенно нет. Они за плату на все готовы, и на предательство, и на верность.
- Надеюсь, на верность, а то пришлось бы отказаться от хлеба, мяса и вина. На паломнической диете мы с тобой не далеко бы ушли.
- Ты думаешь, мы поступаем не совсем честно по отношению к другим паломникам?
- Совсем ты, Ланселот, сбрендил! А ког да их болельщики кидают в нас гигиеничес кие пакеты с дерьмом и банки с песком, норовя попасть в голову - это что, честно? И потом, кто мешает им объединить усилия? В каждом номере "Бегунка" пишут о том, что 713
"Веселый катафалк", в котором калеки по-могают друг другу, опережает всех паломни-ков на несколько ярусов, но ни разу не писа-ли, что кто-то последовал нашему примеру. И паломникам, и зрителям наши действия не нравятся не только потому, что мы берем финиш за финишем. Тут главное в другом. - В чем же?
- А в том, что мы нарушаем главный принцип существования планетян - каждый за себя против всех. "Бегунок" всегда пишет о нас с иронией и предрекает, что вот-вот наше "противоестественное содружество", как они это называют, развалится. А служи тели? Ты же видишь, как они смотрят на нас. Я думаю, почти все на этой Башне, и служители, и зрители, с нетерпением ждут, чтобы наше предприятие лопнуло.
- Не дождутся, - сказал Ланселот, но ошибся: кое-что все-таки лопнуло.
Случилось это в полдень, когда ветер особенно свирепствовал. Они проходили слишком близко к балкону, прижимаемые к стене Башни этим колючим южным вет-ром. К счастью, Жерар в это время шел рядом с коляской с противоположной бал-кону стороны, и потому только остался жив. Ни он, ни Ланселот сначала не поняли, что случилось. Оба сперва услышали грохот и вопли зрителей, и сразу же вслед за тем 714
громкий треск и скрежет металла о бетон. Коляска остановилась. С балкона раздались торжествующие крики и хохот. Жерар на-гнулся и увидел, что ось коляски лопнула, а позади ее на дороге лежит камень разме-ром с голову. Тут же в них полетели банки и другая дрянь.
- Слезай, приехали! Конец "Веселому катафалку"! - глумились с балкона веселя щиеся зрители.
- Ставь коляску на тормоз и цепляйся за мои плечи! - крикнул Жерар, подстав ляя спину Ланселоту: тот послушался, еще не понимая толком, что, собственно, про изошло.
Жерар сначала отнес его к барьеру и усадил там, а потом вернулся к коляске, взвалил ее на спину, с трудом удерживая ее за спинку своими культями, и, согнувшись под ее тяжестью вдвое, потащил коляску вверх по дороге. Он не собирался, да и не смог бы при всем желании, отнести ее на большое расстояние, но хотел убрать ее по-дальше от балкона, с которого в них броси-ли эту проклятую каменюку. Он все-таки оттащил ее метров на сто и оставил под внешним ограждением, и только после это-го вернулся к Ланселоту. Тот сидел бледный как смерть и с ужасом ждал, что скажет Жерар. 715
- Ничего, - сказал Жерар, - лопнула только ось. Цепляйся за мои плечи, - он снова повернулся к Ланселоту спиной и при сел. - Ну ты чего?
- Жерар, кажется, мое паломничество подошло к концу.
- Не болтай. Ты что не понимаешь, как нам повезло?
- Куда как повезло! - Ланселот даже рассмеялся.
- Ну да, повезло! А если бы одному из нас этот камень упал на голову? Они швырнули его с большой силой, только прицелились плохо. Но, видно, зараза-каменюка срикоше тила от дороги и ударила прямо в середину оси. И это опять-таки к лучшему - ось просто лопнула, и ее половинки еще можно скре пить, а вот если бы камень попал в колесо или погнул ось...
- Жерар, я благодарен тебе за твою друж бу и твои усилия, но...
- Но сейчас ты немного помолчи, Ланс. Мне сейчас надо думать, как скорее починить твою коляску, а не пустыми разговорами зани маться. Если у тебя будут предложения по ре монту оси, любое будет выслушано с благодар ностью. Если же тебе просто вдруг приспичи ло передо мной мелодраму разыгрывать, сде лай одолжение, заткнись! Понял? А теперь хва тайся за меня, я отнесу тебя к коляске. 716
Ланселоту ничего не оставалось, как под-чиниться. Но он уже видел сценарий, по которому будет разворачиваться действие дальше, так ясно, как будто все это происхо-дило в Реальности: Жерар будет тащить его на спине, время от времени ссаживая его у ограждения и возвращаясь за бесполезной теперь коляской, которую в конце концов все равно придется бросить. Может, он и дотащит его таким образом до оранжевого старта и даже пройдет его первым, но пос-ле-то ему все равно ему придется его поки-нуть! Никто не позволит ему и дальше нести на спине паломника, который сделал заявку на самый высокий старт. Ну что ж, осталь-ное ясно: когда ночью Жерар уснет, он, Ланселот Озерный, уж как-нибудь найдет способ исчезнуть с трассы и освободить дру-га. Ему стало спокойно, и он даже поудобнее перехватил руки на плечах Жерара и облег-ченно вздохнул. Жерар, будто подслушав его мысли, повернул к нему красное лицо и прохрипел:
- Ничего не выйдет! И учти, поганец, если ты попытаешься помешать спасти тебя, я сам тебя сброшу с Башни, как только Мес сия починит мне руки! Ты меня понял?
- Понял, понял, - сказал Ланселот и ус мехнулся: это сам Жерар еще не понял, что ему, Ланселоту, и в самом деле пришел конец. 717
И конец этот один - распятие. "Никуда мне от Тебя не деться, - грустно пошутил он про себя, мысленно обращаясь к Христу, - никог-да не мечтал я о стигматах, а вот, надо же, того и гляди сподоблюсь...".
Когда на балконе появились Инга с Ван-дой, Ланселот оставался сидеть, прислонив-шись спиной к ограждению, и только махал им издали рукой и улыбался все время, пока они, перегнувшись через перила балкона, бросали банки с едой Жерару и, конечно, расспрашивали его о том, что случилось с Ланселотом и где его коляска. Выслушав его, они сразу же исчезли.
Ночью Ланселоту так и не удалось поки-нуть Жерара. Он просто не успел это сде-лать. Как только с балконов удалили зрите-лей, с одного из них с грохотом упал какой-то мешок. Вслед за тем с балкона свесилась веревка. Потом они увидели, как через ог-раждение перелезла худощавая темная фи-гурка, скользнула вниз по веревке - и вот перед ними явился Тридцатьпятик! - Привет, ребята, вот и я!
Кожа на лице у Тридцатьпятика была розово-белой, гладкой и нежной, как у моло-денькой девушки. Он был хорошо отмыт, весь благоухал и одет был в новенький чер-ный спортивный костюм. Обрадованные 718
Жерар и Ланселот постеснялись притро-нуться к такому красавчику, но он сам кинул-ся обнимать их. - Вы видите, видите, какой я стал? - Прямо маленький лорд Фаунтлерой!
- Это вы про мои локоны? Я хотел их остричь, но Ванда с Ингой не дали: они со мной как в куклы играют - то наряжают, то причесывают. Предупреждаю, ребята, пос ле исцеления они вас замучают!
- Лично я совсем не прочь, - ухмыльнул ся Жерар.
- С тобой все ясно, Жерар. Ребята, а где коляска? - На пол-яруса позади. - Я побежал к ней!
И он помчался вниз, подхватив свой ме-шок, из которого торчал длинный поблес-кивающий стержень.
- Вот так, друг Ланселот Озерный! - сказал Жерар. - Чего-то подобного я и ждал. У парнишки в мешке инструменты, и он собирается чинить твой "катафалк".
Ланселот ничего не ответил и снова откинулся к стене, сделав вид, что дремлет. Он боялся поверить в то, что Тридцатьпяти-ку в самом деле удастся починить его коляс-ку. Мальчик долго не появлялся, и Ланселот с Жераром оба уснули, чтобы не терять силы и время на беспокойство. Потом они 719
услышали сквозь шум ветра шаги Тридцать-пятика, а еще через несколько минут увиде-ли его, катящего перед собой коляску.
- Получайте ваш транспорт, ребята! До бежит теперь до самого верха, только вдво ем в коляску не садитесь. - Как тебе это удалось, Тридцатьпятик?
- Да очень просто. Я же говорил вам, что занимался механикой в гараже у нас дома, так что я знал примерно, что нужно купить и принести сюда, чтобы починить эту бедную "катафалку". Пришлось ехать в старый город, чтобы купить нужные инст рументы на базаре. Кстати, вам крупно по везло, ребята: если бы не сегодняшний ре монт, "катафалка" наша стала бы нескольки ми ярусами выше - она вся была забита песком. Я все почистил и смазал, теперь она гораздо легче пойдет.
- Ну спасибо, Тридцатьпятик! Скажи-ка, а как ты себя чувствуешь? - Потрясающе! - Так тебя Ванда с Ингой забрали к себе?
- Конечно. Там и для тебя комната при готовлена, Жерар, так что ты о будущем не волнуйся. Ты только первым прийди на сво ем финише.
- Я постараюсь, Тридцатьпятик. Слушай, а как, кстати, твое настоящее имя? В "Бегун ке" об этом не было ни слова. 720
- И не будет. Когда Мессия меня исце лял, рядом с ним стоял мой отец. Он ничего мне не сказал, но по его глазам я понял, что если я назову свое настоящее имя - из Баш ни через час вынесут мой красивый труп. Я сказал, что хочу сохранить свое имя в тайне.
- Вот как... Ну что ж, оставайся для нас Тридцатьпятиком. - Девицы сократили меня до Пятика.
- Под любым именем ты наш друг, - улыб нулся Ланселот.
- Вот и я так думаю. Все, ребята, я дол жен бежать, а то еще встречу отца - он каждое утро является к Мессии на заседание Совета мирового правительства. - Так он у тебя министр, что ли?
- Он людскими ресурсами занимается, человечество счастливит. Ну пока! Скоро увидимся с тобой, Жерар! А после - с тобой, Ланс. Желаю вам удачи. - Счастливо, Пятик! Будь осторожен! - Постараюсь!
Ловкий мальчишка быстро вскарабкал-ся по веревке на балкон. Жерар привязал к концу веревки мешок с инструментами, Пя-тик втянул ее, отвязал веревку, уложил ее в сумку, помахал друзьям и исчез.
- Ну как коляска, сэр Ланселот Позор ный? - спросил Жерар, когда Ланселот усел ся в нее и проехал несколько метров. 721
- Коляска - блеск! Идет втрое легче, чем раньше. А почему это я Ланселот Позор ный? Чем же это я так опозорился?
- А тем, что своих друзей посчитал чуть не за дерьмо, которым в нас зрители бросают. - Я так никогда не считал.
- Тогда зачем настаивал, чтобы я бросил тебя и шел вперед один? Для красоты, что ли, для позы? В таком случае ты - Ланселот Позёрный. -Жерар!
- Что "Жерар"? Ты скажи прямо - стыд но тебе? - Стыдно.
- Ладно, тогда поехали! Мы уже черт знает сколько времени потеряли. И в нака зание ты теперь будешь спать до тех пор, пока на трассу не выйдут служители!
Жерар взялся за спинку коляски, и Лан-селот не осмелился ему возразить, к тому же коляска и впрямь шла теперь гораздо легче. Он откинул голову и уснул.
Рассвело. Оба заметили, что на этой высо-те было светло, когда внизу Вечный город еще лежал в предутреннем сумраке. Вот-вот на трассе должны были появиться служители и клоны. Но сначала появилась Ванда. Легкой тенью она соскользнула с балкона по веревке, подбежала к Лансу и тронула его за плечо. 722
Убедившись, что он не спит, она разбудила Жерара. На плече у нее был рюкзачок, из которого она достала небольшую клетчатую салфетку, расстелила ее прямо на асфальте и стала сервировать им завтрак: термос с кофе, горячие булочки, сыр и апельсины.
- Балуешь ты нас, Ванда. И на ходу бы отлично поели.
- Еще придется на ходу есть. Давайте, загружайтесь калориями! Для тебя, Ланс, есть еще кое-что. Мы с Ингой были у Джен ни в Гефсимании. Вот тебе от нее записка и еще вот это, - Ванда достала со дна мешка и протянула ему маленькую бутылочку и свер нутую бумажку. "Ланселот, еще не поздно -вернись! Твоя Дженни", - прочел он.
- А это что? - спросил он, разглядывая крохотную стеклянную бутылочку с нарисо ванным на ней крестиком.
- Это святая вода. Дженни велела тебе пить ее по глотку и мазать раны на руках.
- Ах, Дженни, чудачка моя неисправи мая! - засмеялся Ланселот. Он поцеловал бутылочку и спрятал ее в карман рубашки. -Лечиться святой водой я, конечно, не стану, но все равно - спасибо. Этот сувенир будет мне напоминать о ней.
- А я бы посоветовала тебе пить святую воду по глоточку каждый день. Мы с Ингой пьем. 723
- Вы что, верите в ее чудодейственные свойства?
- Верим. Мы вообще верим, то есть веру ем. В Господа нашего Иисуса Христа. А еще мы скоро крестимся. И Пятик с нами. Наде юсь, вы оба попадете на наши крестины. Жерар и Ланселот переглянулись. - Вот те раз! - сказал Жерар.
- Неужели это моя Дженни так скоро вас обработала? - удивился Ланселот.
- Спуститесь с Башни - сами все узнаете, -сказала Ванда. Очень ей не хотелось сейчас открывать друзьям тайну исцелений Анти христа.
Накормив их, Ванда собрала свой рюкза-чок и тем же путем сиганула обратно на балкон.
Жерар встал на свое место и начал тол-кать коляску.
Вскоре появились служители и разнесли пакеты и газеты. Получив газетку, Жерар отдал ее Ланселоту, а сам предложил двигать-ся дальше: он знал, что сегодня - его финиш, а потому не хотел терять ни минуты. - Жерар! Может, ты хоть теперь...
- Ланселот, ты на свои руки давно смот рел? После моего финиша тебе надо одному пройти еще десять ярусов, самых коротких, но и самых крутых, между прочим. Я думаю, что ты до финиша дойдешь если не завтра к 724
вечеру, то уж послезавтра точно, и я хочу, чтобы ты сегодня поберег руки. Лучше почи-тай вслух газету. Про нас чего-нибудь пишут? - Гм... Кое-что пишут. "К радости боль-шинства участников и зрителей, знамени-тая группа паломников, которую болельщи-ки метко окрестили "Веселым катафалком", приказала долго жить. Туда и дорога! С от-вращением наблюдали зрители, как пятеро калек, если не сказать уродов, облепив ко-ляску главного калеки, нагло нацепившего на себя красную куртку, день за днем публич-но демонстрировали редкие душевные по-роки: варварскую небрезгливость к чужому телу, латентную сексуальность, отсутствие спортивной гордости и крайне низкую кон-курентоспособность. Если бы эти люди ве-рили в себя, разве стали бы они сбиваться в такую плотную кучу на глазах у всех зрите-лей? Да, трое из них показали неплохие результаты, но главным образом за счет дру-гих двух участников: Тридцать третий и Трид-цать четвертый участники изо всех сил по-могали выиграть мальчишке-уроду и двум тяжело и безобразно больным девушкам. Надо ли добавлять, что с тех пор никто больше не видел на Башне этих победите-лей - двух девушек и мальчика! Теперь их кавалеры поплатились за свое ложное мило-сердие: справедливо негодующие зрители 725
позволили себе маленькую шалость - броси-ли в "катафалк" небольшой камушек. Этот крохотный "сувенир", брошенный с высо-ты искреннего негодования, оказался роко-вым для "Веселого катафалка": коляска Трид-цать третьего рассыпалась на мелкие части, и они раскатились по всей трассе. Безно-гий, безответно взывая к милосердию безру-кого, остался лежать там же, а номер Трид-цать четвертый побрел в одиночестве к фи-нишу, морально уничтоженный и физичес-ки обессиленный. Так оба урода бесславно сошли с дистанции". Ну как тебе?
- Чепуха какая! Но есть в ней и ценная информация: там написано, что никто боль ше не видел на Башне девушек и мальчика.
- Да, это замечательно. Выпьешь немно го вина, Жерар? - Конечно.
- И поешь как следует, тебе сегодня при дется попотеть. - Ничего, девчонки после отмоют!
- Жерар, а ты часом не распутник? Как там у тебя насчет латентной сексуальности?
- Ланселот, у меня не было девушки даже в Реальности, когда еще жива была Реаль ность. Это я так, болтаю, а сам-то я на жен щин и не смотрел никогда. Я ведь родился безрук, так что... - Соврал, выходит, "Бегунок". 726
- Знаешь, этот желтый листок даже на подтирку использовать не гигиенично. Ты не находишь?
- Абсолютно с тобой согласен. А теперь -в путь!
Чем выше шли ярусы, тем богаче и на-ряднее были одеты зрители, и тем развяз-ней и агрессивней они себя вели. Придя на трибуны и увидев невредимый "Веселый катафалк", они просто взбесились от зло-сти: в друзей полетели камни, стеклянные баллоны, наполненные горчичным газом, которые взрывались при ударе, банки из-под энергена, наполненные песком, заточенные гвозди, пущенные из рогаток. Жерар объяс-нил, что все эти "орудия" продаются из-под полы у входов на Башню, а членов Семьи обыскивать никто не смеет, вот они и кура-жатся. Они с Ланселотом старались все вре-мя держаться левой стороны трассы, куда "сувениры" с балконов не долетали.
Как Ланселот ни сопротивлялся, Жерар ни в какую не соглашался оставить спинку коляски:
- Если ты хочешь облегчить мне работу, расскажи мне о себе и о твоей Дженни. Мы скоро с тобой расстанемся, а я ничего о тебе не знаю. Если, конечно, ты можешь о себе говорить. 727
- Почему нет? Мне абсолютно нечего скрывать. Правда, и рассказывать особенно нечего. Ну, примерно год назад я начал свое паломничество вместе с моей невестой Дженни, и вот, как видишь, оно подходит к концу.
- Ты необычный парень, Ланселот, и мне хотелось бы узнать немного о тебе и о твоей жизни до паломничества и о том, как ты добрался до Иерусалима.
- Насчет необычного парня это ты, Же-рар, немного заврался: я человек настолько заурядный, что, пожалуй, кроме моей инва лидности во мне нет ничего, что отличало бы меня от других.
- Ну вот и начни с того, как ты стал инвалидом. - Я таким родился.
- И родился ты в Норвегии, это я уже знаю. А кто были твои родители? Как это они оставили тебя в живых?
Жерар был из тех, кто умел задавать вопросы, и короткого рассказа не получи-лось: час шел за часом, а Ланселот все гово-рил и говорил. Они только сделали неболь-шой перерыв, чтобы поесть. Когда рассказ был окончен, Жерар спросил:
- Ланс, когда ты исцелишься, ты вер нешься к своим детям? - Не знаю, Жерар, честное слово, пока 728
не знаю. Это один из тех вопросов, на кото-рые у меня пока нет ответа. С одной сторо-ны, я очень скучаю по ним, мне здорово нравилась роль многодетного отца. Но что будет с детишками, если их любимый Лансе-лот вдруг явится к ним на своих двоих и объявит, что их-то он уже не хочет везти в Иерусалим. - А что же с ними будет без тебя?
- Ты лучше спроси, что будет со мной без них. ГЛАВА 18
В Гефсиманию явились Илия и Энох. Счастливые монахини окружили воскрес-ших пророков таким плотным хороводом, что Дженни никак не удавалось подойти к Учителю. Наконец он увидел ее рыжую го-лову между белых апостольников и подо-звал ее. Только тогда сестры расступились и пропустили ее к пророку.
- Это, Илия, одна из моих учениц, ее зовут Евгения. Благослови ее.
Пророк Илия ласково благословил де-вушку.
- Ты ее предупредил? - спросил он Эноха.
- Зачем? Ее светильник всегда полон масла, она из мудрых дев. Вот ее жених... 729
- Жених? - старший пророк вниматель но поглядел на Дженни, потом отвернулся и задумался, прикрыв глаза.
- Жди своего жениха сегодня с вечера у Кедрона, - вдруг сказал он. - Жди сколько будет надо. Если перейдет Кедрон - спасет ся, - сказал он.
В Гефсиманию спустились монахини с Елеона и мирские, жившие на горе. Увидев воскресших пророков, они смеялись и пла-кали от счастья, подходили к ним под благо-словение, от радости плакали и обнимали друг друга.
Дженни тоже кто-то обнимал и поздрав-лял. Она была единственным печальным человеком в этой толпе, но и она радовалась как могла. Пожимая руки и отвечая на объя-тия, Дженни почему-то вспомнила вдруг, как она когда-то не смела прикоснуться даже к Ланселоту, как боялась подойти близко к любому человеку, чтобы нечаянно не вдох-нуть воздух, которым дышали другие. В толпе ее едва разыскала сестра Елена.
- Евгения, иди к воротам, там к тебе твои друзья опять пожаловали!
Дженни побежала вниз, перепрыгивая через три ступеньки. У ворот она увидела Ванду с Ингой и красивого стройного маль-чика лет четырнадцати. - Вот, привели нашего Пятика, хотим 730
его с отцом Алексеем познакомить и с ма-тушкой Елизаветой. Но с тобой - в первую очередь, конечно. Пятик, это Дженни! - Здравствуй, Пятик!
- Какая вы красивая, Дженни! Я рад за нашего Ланса.
- Вы только подумайте, какой кавалер вылупился из нашего задиры! - всплеснула руками Ванда.
- Вы очень вовремя пришли, дорогие, -сказала Дженни. - Идемте скорее наверх. Знаете, кого вы сейчас увидите и услышите? Воскресших пророков Илию и Эноха!
А наверху шла проповедь. Люди тесны-ми рядами сидели на земле и на камнях. Девушки с Пятиком подошли и сразу же услышали главные слова:
- Время кончилось, братья и сестры! Все сроки исполнились, остались уже не годы и месяцы и даже не дни, а часы.
Дальше пророки говорили о том, чтобы те, кто еще не успел креститься, сегодня же, не откладывая, принесли полное покаяние за всю свою жизнь и крестились. Кончив проповедь, они повели всех к Кедрону. От-куда-то появились священники и начали ис-поведовать желающих креститься. Явился и отец Алексей и сразу же нашел Ингу и Ванду. - Готовы? - спросил он сурово. 731
- Как скажете, батюшка! - ответила Инга за обеих, а Ванда подвела к нему Пятика.
- Готов креститься, отрок? - спросил его отец Алексей.
- Я, конечно, креститься хочу, - ответ ствовал отрок, - но я хотел бы подготовить ся как следует, почитать литературу... Ой! -Пятик поперхнулся "литературой" - это Ван да дала ему подзатыльник.
Все пошли с Елеонской горы к Кедрону. Пятика отец Алексей исповедывал на ходу. После отпущения грехов люди сразу же не-скончаемой вереницей шли в воду Кедрона, и Энох с Илией крестили их.