«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 9%

    В это самое время в четырехэтажном особняке Гуляровских на Крестовском острове веселье было в полном разгаре. Два нижних этажа были залиты светом, и через открытые окна в сад хлестали потоки ритмичного шума. В саду мутно и бесполезно светились желтые шары чугунных фонарей, сделанных под старину, а под ними прохаживались охранники, свои и чужие - многие гости явились на день рожденья с охраной. Снаружи, вдоль высокого каменного забора выстроились в ряд автомобили гостей, все сплошь иностранных марок.
    А на крыше особняка пировали бесы. Они до отвала объедались и упивались испарениями обжорства и пьянства, лакомились жирным дымком самодовольства и чванства, наслаждались вонью наглости, копотью агрессии и густым смогом всевозможных других пороков. Эти испарения исходили от собравшихся внизу людей, поднимались вверх густым облаком, проходили через перекрытия этажей на крышу и туманными струями расстилались по ней, а бесы купались в этих выползках зловонного тумана и блаженствовали. Иногда они ссорились, огрызались друг на друга, даже вступали в короткие свирепые схватки, но это лишь добавляло удовольствия к их веселью.
    Димитриус стоял на толстой ветке в кроне высокой сосны, таясь за ее стволом, и внимательно наблюдал за происходящим. Он уже с четверть часа находился тут и видел, что Дмитрий Мишин уже успел-таки изрядно набраться.
    Вдруг издалека послышались звуки, похожие то ли на фальшивую игру гигантской валторны, то ли на неприличные звуки, издаваемые какой-то великанской задницей. Ангел на сосне и бесы на крыше насторожились. К особняку Гуляровских зигзагообразно летел багрово-красный бес с огромным животом и двойными черно-зелеными крыльями, похожими на стрекозиные. На лету бес ритмично нажимал толстыми лапами на свой тыквоподобный живот, и от этих нажатий получались те самые скверные звуки. Со скрежетом затормозив когтями о железную крышу, бес для упора широко расставил нижние лапы, еще больше выпятил животище и завопил:
    - Внимание! Тревога! Общий сбор! Кактус всех вызывает на экстренное совещание!
    Бесы всполошились, запрыгали по крыше и один за другим стали срываться с ее края. Взволнованной, визжащей стаей они поднялись в воздух и полетели к одному из домов-башен, нагло торчавших над деревьями парка.
    Воспользовавшись их внезапным исчезновением, ангел Димитриус слетел на балкон второго этажа: ему нужно было во что бы то ни стало привлечь внимание подопечного и внушить ему кое-какие трезвые мысли.
    - Митя, выйди на балкончик! - громко позвал ангел.
    Мишин, уже уставший от питья и еды, сидел на диване в гостиной. Он поднял голову и недоуменно огляделся. Это был полноватый белокурый человек лет сорока, с довольно простым и слегка оплывшим лицом. Увидев, что ни рядом на диване, ни поблизости никого из гостей нет, он опустил голову и снова задремал.
    - Митя, выйди на балкон! Тебе надо проветриться! - продолжал твердить ангел.
    Мишин пожал плечами, встал с дивана и нетвердой походкой пошел к распахнутым настежь дверям балкона. Он вышел на балкон, подошел к перилам и облокотился на них, вдыхая прохладный воздух из сада и крутя головой, чтобы немного разогнать хмель. Кажется, ему это отчасти удалось.
    Ангел остановился в воздухе прямо перед ним и громко сказал:
    - Послушай, Митя! В Пскове живет твоя дочь Анна. Ты не был на похоронах бывшей жены. Ты совсем не помнил о том, что в Пскове у тебя осталась еще одна дочь. Завтра она ждет твоего звонка, а как ты готовишься к разговору с ней? Смотри, как ты безобразно пьян!
    - Я не пьян,-обижено сказал Мишин и огляделся.-Кто тут говорит, что я пьян?
    - Я говорю, твой несчастный ангел-хранитель. У-у, горе ты мое! Если ты, Митя, немедленно не отправишься домой, то завтра наверняка проспишь и не позвонишь в назначенное время. Девочка будет горевать и плакать, она подумает, что ты не хочешь ее знать.
    Вспомни о ней, Митя, вспомни и отправляйся домой спать!
    Мишин поднял голову, сосредоточенно посмотрел сквозь ангела и вдруг громко сказал:
    - Да, Митя, вспомни о своей второй дочери. И отправляйся... И отправляйся-ка ты, Митя, немедленно в Псков за дочерью Анной. Вот так! Вот это будет правильно!
    - Нет, Митя, неправильно. Ты опять все перепутал. Сейчас тебе надо пойти спать, а завтра позвонить в Псков, - строго сказал ангел.
    - В Псков! Сейчас же в Псков! - упрямо повторил Мишин. - А спать - некогда!
    Мишин встал, покачнулся, потом выправился и, громко топая для устойчивости, решительно направился в глубину дома.
    Через несколько минут он вышел из дверей особняка с бордовым пиджаком в руке, спустился по широким ступеням и пошел по дорожке к воротам.
    - Митя, вернись! Куда ты, Митя? - всполошился ангел, в панике кружась над своим горе-подопечным.
    Его слова повторила вышедшая на крыльцо высокая красивая женщина в зелено-золотом вечернем туалете.
    - Митя, куда ты? Вернись, Митя!
    То ли у Мити в глазах двоилось, то ли он на мгновенье увидел своего ангела-хранителя и принял его за некую молодую гостью, но он вдруг обернулся и закричал гневно:
    - Отстаньте от меня вы обе! Не держите меня! Я еду в Псков за дочерью! Вот так, и точка!
    Красавица пожала голыми плечами и вернулась в дом. Ангел всплеснул крыльями и перелетел через ворота. Мишин подошел к серебристо-зеленому мерседесу и стал искать по карманам ключи.
    - Дмитрий Сергеевич, вы, пожалуй, до дома не доедете. Позвольте, я отвезу вас, - сказал ему подошедший охранник.
    - До дома я не доеду, это ты прав, - кивнул Мишин. - А вот до Пскова - доеду! У тебя есть автодорожная карта?
    - Если вы подождете пять минут, я возьму у хозяина и принесу.
    - Некогда ждать. А я и без карты доеду. Хозяину привет!
    - Понял. Передам, Дмитрий Сергеевич.
    Охранник спокойно наблюдал, как Мишин открывает машину, небрежно бросает замшевый пиджак на заднее сиденье и усаживается за руль.
    - Чего это он так рано сегодня? Еще только два часа ночи, праздник в самом разгаре, - спросил охранника подошедший коллега.
    - Не знаю. Сказал, что едет в Псков.
    - Набрался наш Мишин. Не разбился бы...
    - Не разобьется. Говорят, пьяного ангел-хранитель бережет.
    - Гы-ы! Ты скажешь - ангел! Мите сам черт не брат, а ты ему ангела в попутчики желаешь...
    - Правильно желает, хоть и неосмысленно,-кивнул ангел-хранитель. - Спаси его, Господи!
    Усаживаясь на крыше мерседеса, чтобы быть как можно ближе к подопечному, ангел Димитриус, свесил голову и укоризненно попенял ему в раскрытое окно кабины:
    - Ах, Митя, Митя, над тобой вон даже чужие охранники смеют ся. А уж что хранители соседские про нас с тобой говорят, об этом я лучше умолчу... Ну, ладно, трогай, Митенька! Ехать так ехать...
    Машина с Мишиным за рулем и Димитриусом на крыше рванулась вперед, свернула и исчезла в туннеле под старыми вязами.
    У бесов как раз в это время шло важное совещание. Председательствовал глава крестовской бесобратии Кактус - страшенный толстый бес, зеленая шкура которого была сплошь покрыта длинными острыми колючками. Бес прямо-таки бесился:
    - Куда вы смотрите, лупоглазые, чем вы слушаете, вислоухие? Вы прошляпили коварные замыслы врагов! Боссу Ленинграду откуда то стало известно, что на вверенной нам территории врагами готовится диверсия: какие-то люди вот-вот захотят построить на острове-на нашем острове!-часовню. Наша задача-не допустить этого акта вандализма!
    - Пусть только попробуют! Сожжем! Разрушим! Взорвем! -завопили бесы.
    - Жгли, взрывали и рушили, а что толку? - прорычал Кактус. - Все опять по новой возрождается, да еще хуже становится : на месте одной разрушенной церкви людишки две новых строят. Нет, наша задача - не разрушать построенное, а истребить гнусные замыслы в самом зародыше. Сегодня эти дикари построят часовню, а за нею, того гляди, и храм начнут возводить! Вы что, не знаете нашу крестовскую публику? Как пойдет это зловредное поветрие, как начнут они жертвовать на храм и друг перед другом выставляться - такую храмину отгрохают, что только держись! Нет, нет и нет! Сейчас главное узнать, кто это задумал? Найти, вычислить
    этих наглых храмостроителей, обезвредить, а если надо, то и уничтожить. Следите, смотрите и слушайте!
    - Будем! Будем следить, смотреть и слушать, начальник! - завопили бесы.
    - А вот я расстарался и уже подслушал кое-что по данному вопросу! - раздалось возле Кактуса вкрадчивое шипенье, и перед ним появился Михрютка.
    - Ты кто такой? - удивился бес. - Откуда взялся?
    - Безработный домовой Михрютка!-представился тот, расшаркиваясь ворсистыми лапами.
    - С чем явился, домовой?
    - С доносиком к вашей темности.
    - Докладывай!
    Выслушав Михрютку, Кактус решил, что к теме собрания доклад об ожидаемом прибытии на остров провинциальной девчонки-молитвенницы со своим хранителем прямого отношения не имеет, но домового похвалил за усердие и принял в крестовскую группировку. Тем бесовское собрание и закончилось.
    Бесы снова полетели гулять на крышу особняка Гуляровских, а с ними и довольный донельзя Михрютка: его взяли на службу бесы, обитавшие в доме Мишиных. Определили его в домовые, и Кактус посоветовал Жану, главному домашнему бесу Мишиных, поселить его в отопительном отсеке подвала - по традиции.
    - Будешь зваться Михрюткой Запечным, - сказал домовому Жан, важный черный бес, похожий на ящера с акульими зубами, гребен чатым хребтом и неподвижными желтыми глазами. - А первое задание тебе будет такое: вместе с нами повлиять на Мишина, чтобы он
    не брал в дом эту псковскую девчонку-богомолку. Не ко двору она нам.
    - Понял, начальник, - сказал обрадованный Михрютка. - Будем стараться, будем влиять.
    - Ну, а теперь полетели к Гуляровским - догуливать. Праздник продолжается!
    Жан и представить себе не мог, что и сам Мишин, и его ангел-хранитель Димитриус уже час как держат путь на Псков - за Аней Мишиной. Слава Богу, совсем не так догадливы и проницательны бесы, как их порой рисует пугливая людская молва, иначе никакого веселья на крыше Гуляровских в эту ночь уже больше не было бы... Но бесы пока ничего не знали, ни о чем не догадывались, ничего не предвидели и потому продолжали веселиться.
    В телеграмме из Петербурга было сказано: УБУДУ ЗВОНИТЬ ПЯТОГО В ДЕСЯТЬ УТРА НА ГЛАВПОЧТАМТ ТЧК МИШИНФ.
    Бабушка с Аней жили на окраине Пскова в скромном деревянном домике с большой старой березой у калитки и крохотным садиком позади дома. Отсюда до главного почтамта в центре города надо было ехать много остановок на автобусе, а до автобусной остановки еще идти пешком минут пятнадцать, но они встали рано, вышли из дома заранее и на главпочтамт явились к девяти часам.
    - А чего это вы так рано? Написано же - в десять. И что это людям дома не сидится? - проворчала с рождения чем-то недовольная девушка в окошке с надписью УМеждународные и междугородные переговорыФ, когда они показали ей телеграмму.
    - Ждите. Когда Санкт-Петербург появится на проводе, я вас позову.
    Они прошли в угол зала и сели на скамейку. Аня взяла башку под руку и прижалась к ней. Когда они сидели так, рядышком, любому было ясно, что это бабушка с внучкой, У башки волосы были белые, а у внучки светло-русые, но обе они носили косы: только бабушкина коса была скручена в тугой узел на затылке, а у внучки свободно падала на спину и спускались ниже пояса. Обе были круглолицые, румяные, а больше его похожи у них были глаза - широко расставленные, серо-голубые, ясные.
    Влетевшие за ними ангелы Анастасий и Иоанн встали по стонам скамьи, один со стороны бабушки Насти, другой со стороны Аннушки.
    Целая стая мелких бесов с озабоченным видом шмыгала, по главпочтамту: одни просматривали свежие газеты и журналы, другие читали, не вскрывая конвертов, чужие письма, третьи деловым видом ныряли в посылки и шарили в них. Увидев двух могучих и сияющих хранителей, бесы метнулись прочь, даже не попытавшись затеять свару. Только бесовка с пастью от уха до уха, крутившаяся рядом с девушкой, так неприветливо встретившая бабушку с внучкой, осталась на месте. Но и она спряталась за спину подопечной и притихла.
    - День сегодня жаркий будет, - сказал ангел Анастасий, -к бы Настеньке пораньше домой вернуться: ей нельзя долго находиться на солнце.
    - Будем надеяться, что Мишин позвонит вовремя.
    - Неожиданный какой человек! Ты все-таки думаешь, что он позвонит сюда с дороги по своему хитрому телефону?
    - Димитриус обещал ему подсказать, мы ведь держим с ним связь по зерцалу. Но даже родной ангел-хранитель не знает, что придет в его буйную голову в следующую минуту. Несколь часов назад, когда Димитриус меня вызывал, Митя почему-то разгуливал по цветочной оранжерее в городе Нарва.
    - Может, цветы покупал?
    - Это в шесть часов утра?
    - Да, непредсказуемый человек. Ну что ж, будем ждать. А ты попробуй пока внушить Аннушке, что отец может сам за ней приехать.
    - Сей момент внушу. Конечно, если Митя не позвонит в десять, как обещал, нам лучше будет сразу же вернуться домой.
    Долгое время бабушка с внучкой молчали, потом Аня заговорила.
    - Бабушка, знаешь, мне почему-то кажется, что папа захочет сам за мной приехать.
    - Может быть, детка, очень может быть. Это было бы с его стороны вполне благоразумно.
    - А папа благоразумный человек, бабушка?
    - Благоразумный. Только не всегда и не очень.
    - Мне так хочется его увидеть, узнать, какой он...
    - Ты же много раз видела его фотографии в альбоме.
    - Он на всех фотографиях или смеется, или улыбается. Он, наверное, очень веселый и добрый, да, бабушка?
    - Зла в нем не было, а вот серьезности порой не хватало. Но с тех пор, как появилась эти фотографии, прошло почти десять лет. За это время многое могло измениться.
    - Я думаю, папа не очень изменился.
    - Дал бы Бог...
    Они снова замолчали. Стрелки часов почти не двигались и еле-еле доползли до половины десятого.
    - Бабушка, а почему папа с мамой развелись?
    - По глупости.
    - А по чьей глупости - маминой или папиной?
    - По обоюдной. Но давай-ка мы с тобой не будем обсуждать их поступки, это все же твои родители.
    - Это грех?
    - Без сомнения.
    - А я думала, что имею право знать, почему мой папа и моя сестра живут отдельно от меня...
    Бабушка вздохнула и ничего ей не ответила.
    Аня встала и немного походила по залу, подошла к стенду, на котором были выставлены поздравительные открытки, и стала их разглядывать. Открытки были блеклые и скучные, все цветы да бантики. Одна только открытка Ане понравилась: на ней был нарисован ангел и написано УС днем Ангела!Ф. Аня приподнялась на цыпочки и погладила белые крылья нарисованного ангела.
    Ангел Иван в ответ погладил ее по голове.
    Аня улыбнулась и пошла дальше вдоль степы, читая скучные объявления. Потом она внимательно осмотрела все пять кабинок для телефонных переговоров, хотя разглядывать там особенно было нечего: в них вообще ничего не было, кроме телефонных аппаратов и небольших полочек на стене.
    Ангел Иван на всякий случай ходил за ней по пятам - присматривал.
    Аня обошла зал, прочла все объявления на стенах, вернулась на скамейку и уютно пристроилась к теплому бабушкиному боку.
    Наконец, часы показали ровно десять. Аня отодвинулась от бабушки, выпрямилась и даже немножко побледнела.
    Пять минут одиннадцатого, десять, половина - а их все еще не вызывают.
    - Бабушка! Может, мы дежурной что-нибудь неправильно сказали? Ты покажи еще раз папину телеграмму. Или, хочешь, я сама подойду и спрошу?
    - Не стоит досаждать дежурной лишними вопросами, Аннушка. Видишь, какой у нее сумрачный вид? Может, у девушки горе какое...
    Горе девушки-дежурной стояло за ее спиной, вцепившись когтями в ее позвоночник и злобно косясь на ангелов-хранителей.
    - Я думаю, - продолжала бабушка, - что все в порядке, просто телефонная линия перегружена.
    - Мы еще подождем, а потом все-таки спросим. Ладно, бабушка?
    - Хорошо, Аннушка.
    Через десять минут бабушка сама подошла к девушке в окошке и спросила, нет ли каких-нибудь технических причин для задержки разговора с Санкт-Петербургом.
    - Никаких причин нет и быть не может, - отрезала та. -Связь у нас автоматическая: там наберут номер - мы здесь услышим звонок. А раз звонка нет - значит, никто вас не вызывает. Может, передумали звонить. Есть у вас номер вашего абонента?
    - К сожалению, нет.
    - Ну, тогда ждите и не отрывайте меня от работы. Вас много, а я - одна.
    Аннушка удивленно оглянулась по сторонам: в зале никого, кроме них с бабушкой не было.
    И они ждали до одиннадцати часов, потом до половины двенадцатого. А без четверти двенадцать дежурная предупредила их, что в двенадцать главпочтамт закрывается на обед.
    Ровно в двенадцать часов бабушка Настя и Аня встали со скамьи, вежливо попрощались с дежурной, которая ничего не ответила, даже не взглянула на них, и отправились домой.
    В сопровождении своих хранителей, разумеется. Ангел Анастасий все время парил над бабушкой, широко распахнув крыльа - прикрывал ее от вредной солнечной радиации. Ангел Иван шел рядом с Аннушкой и утешал ее:
    - Все будет хорошо, дитятко! Папа тебя не забыл, папа любит тебя и спешит к тебе.
    Аня слышала ангельский голос в своем сердце и утешалась.
    Когда через час бабушка с внучкой свернули на свою улицу, ни увидели, что перед их домом в тени березы стоит большая зеленая машина, а в ней кто-то спит, положив руки и голову на руль.
    У калитки стоял ангел Димитриус, и вид у него был слегка помятый, но довольный.
    - Вот и мы, брат Иван! Мы за Аннушкой и за тобой! Благолови!
    - Благослови, брат Димитриус! Не ждали мы вас так скоро, не ждали! Знакомься - это ангел нашей бабушки, хранительАнастасий. Ты ведь его забыл, поди?
    - Брат Анастасий, благослови! Как же я мог тебя забыть? Я так горевал, когда наша семья распалась, и по тебе скучал сильно - ты у нас в семье как-никак был старшим хранителем.
    - Да, много лет я на земле провел, шесть десятков с лишним. Теперь вот в обратную дорогу собираюсь с Настенькой.
    - Знаю, слышал. Что ж вы так рано? Пожили бы еще тут...
    - Воля Божья!
    Ангелы взлетели в крону старой березы, стоявшей перед домом, и там устроились среди ветвей, как в зеленой беседке, чтобы сверху наблюдать за встречей отца и дочери.
    - Интересно, кто это? - спросила Аня, поглядывая на незнакомую машину и ее водителя.
    - Не знаю. Какой-то гость: на нашей улице таких машин нет, - ответила бабушка.
    Услышав их голоса, человек за рулем поднял голову, поглядел на бабушку с Аней, потом открыл окно машины, высунул в него помятое со сна лицо и сиплым голосом окликнул:
    - Анастасия Николаевна?
    - Да, это я, - ответила бабушка. Она остановилась и полезла в сумку за очками.
    Человек выбрался из машины и остановился возле нее, опираясь на открытую дверцу и внимательно разглядывая Аню.
    - Девочка, ты меня не узнаешь? - спросил он.
    - Папа? - прошептала Аня и почему-то крепче ухватилась за бабушкину руку.
    - Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, - растерянно сказала бабушка, надевшая, наконец, очки. - Как это вы вдруг тут оказались? Вы же дали телеграмму, что будете звонить...
    - Здравствуйте, Анастасия Николаевна, здравствуй и ты, дочка. Ну да, я дал телеграмму, а потом подумал: зачем звонить, когда можно просто самому съездить в Псков за Аней? Подумал
    и сделал. И не зовите вы меня Дмитрием Сергеевичем - для вас я был, есть и всегда буду просто Митя.
    - Как скажете, Митя. Вы что же, вчера выехали из Санкт-Петербурга?
    - Точнее сегодня. Где-то в два часа ночи я отчалил от своего Крестовского острова и уже к половине десятого добрался сюда: хотел перехватить вас у дома, чтобы вы зря не ходили на главпочтамт. Приехал, а вы уже ушли. Ну, я и решил вас туг дожидаться, чтобы нам опять не разойтись.
    - Устали за дорогу?
    - Смертельно! Ехал без карты и сворачивал почему-то все время не туда. Даже в Эстонию заехал ненароком, в Нарву! Приходилось ночью стучаться в дома и спрашивать дорогу, а потом
    возвращаться.
    - В таком случае надо вас поскорей накормить с дороги и спать уложить.
    - Накормить - это хорошо, это правильно. Я голодный как волк. Но только потом. А насчет поспать - вот это уж совсем не получится: у меня завтра с утра важная встреча, которую никак нельзя отменить. Как только Аннушка соберется, так мы сразу и поедем.
    - Вы хотите меня прямо вот так забрать с собой? - дрожащим голосом спросила вдруг оробевшая Аня.
    - А чего тянуть? Ехать так ехать... Между прочим, Юлька
    еще не знает, что я за тобой поехал. Вот сюрприз для нее будет! И я поеду до самого Санкт-Петербурга с вами на машине?
    - Ну, да.
    - Бабушка, можно?
    - А ты готова ехать прямо сегодня?
    - Не знаю... Но мне кажется, что если ехать, то лучше сразу, каникулы ведь уже начались. А ты как считаешь, бабушка?
    - Экие вы оба торопыги, настоящие Мишины.
    - Конечно, мы с дочкой - Мишины. Или Нина поменяла Ане фамилию?
    - Не говорите глупостей, Митя, она и сама фамилию не меняла. Аннушка, веди отца в дом - его кормить с дороги надо.
    - Не торопитесь, Анастасия Николаевна, я же сказал, это - после. Сейчас нам с Аней надо съездить на кладбище. Отвезешь меня к маме, дочка? Покажешь дорогу?
    - Бабушка, можно?
    - Конечно, можно и нужно. Езжайте с Богом, а я пока обедом займусь.
    Бабушка ушла в дом, а дочь с отцом остались стоять перед калиткой, исподлобья поглядывая друг на друга.
    - Ну что, так и будем стоять, в гляделки играть? Давай, садись в машину!
    Мишин распахнул перед Аней дверцу, и она чинно уселась на переднее сиденье. Он сел на водительское место и вопросительно посмотрел на нее.
    - Командуй, дочка. Куда ехать?
    - Сначала прямо, до первого большого перекрестка. Только знаете, нехорошо без цветов...
    - Я тоже так подумал. Цветы сзади лежат.
    Аня поглядела назад. Спинки задних сидений были опущены, и там, занимая сиденья и багажник, лежал какой-то огромный пакет, похожий на свернутую палатку, а цветов никаких не было. Она вздохнула огорченно, но спросить постеснялась.
    Ангелы Иван и Димитриус полетели вслед за отъехавшим от дома мерседесом.
    Аня в машине заметно растерялась, она не знала, о чем ей говорить с отцом, и поэтому только подсказывала ему дорогу.
    Они доехали до набережной реки Великой, и Аня указала рукой на белокаменный монастырь:
    - Нам туда, к монастырю, а там уже недалеко.
    - Мирожский монастырь, - кивнул Мишин. - Я помню. Открыли его, наконец?
    - Давно открыли.
    Они переехали по мосту через Великую и примерно через двадцать минут остановились у ворот кладбища.
    - Нам надо выйти из машины, - сказала Аннушка.
    - Зачем? - удивился Мишин.
    - Ворота закрыты. Мы можем только в калитку войти. Тут очень сердитый сторож, он никого на машине в ворота не пускает. И на велосипеде нельзя, и даже просто вести его рядом сторож не разрешает. Говорит, не положено. Я свой велосипед всегда оставляю на улице и иду к маме пешком. Он вон в той будочке сидит и за всеми следит в окошко.
    - Какой-то чудной у вас сторож. По-моему, ему надо объяснить, что он не прав. Сиди тут и жди.
    - Митя! Митя, может, не надо? - закричал, тревожно виясь над Мишиным, ангел Димитриус.
    - - Да не волнуйся ты, брат, - успокаивал его ангел Иван. - Этот сторож опасен только для робких и безответных, он ведь душой слабый, умом глупый и даже не совсем живой.
    - Это как понять - Уне совсем живойФ? - от удивления Димитриус остановился в воздухе, затормозив крыльями.
    - А вот выйдет - увидишь. Его бесы заживо дожирают, уже совсем почти ничего не осталось. Не бойся, не тронет он твоего Митю, как бы Митя сам его не тронул.
    - Да вот этого-то я больше всего и боюсь... Митенька, прошу тебя, не надо, не связывайся ты с ним!
    Но Мишин, не внемля своему ангелу-хранителю, вышел из машины и направился в сторожку. Ровно через две минуты оттуда выбежал сторож и рысцой бросился к воротам.
    Ангел Димитриус с ужасом увидел то, о чем говорил ангел Иван: несчастного сторожа захватило и глодало заживо целое полчище мелких бесов. Некоторые, размером не больше крысят, угнездились в самом его сердце и уже прогрызли его во многих местах, а в мозгу копошился целый клубок не то мелких змей, не то крупных зубастых червей. И все они отравляли его кровь, мысли, душу. Ни один врач не нашел бы в нем никакой болезни, кроме жe застарелого алкоголизма, но духовно бедняга заживо разлагался. Он по инерции продолжал двигаться, видел смутно, мыслил туманно, но еще не совсем утратил навыки речи. Прав был ангел - это уже не был вполне живой человек...
    Несчастный сторож не любил жизнь, поскольку сам был уже половину мертв, потому и устроился работать на кладбище, любую жизнь он старался уничтожить или хотя бы придавить, а перед сильной - дрожал, пасовал, но и люто ненавидел. Сам ничтожный и гниющий, он, например, невзлюбил мощный трехлетний дуб, росший в самом центре кладбища. Спилить его он не посмел - начальства боялся. И тогда он удумал лить под корень дуба разную ядовитую гадость: бензин, хлорку, кислоту, ацетон, и делал это до тех пор, пока дуб-патриарх не засох на
    корню. А цветы на могилах он просто вытаптывал. Такой вот жил на этом кладбище сторож...
    Но в Мишине было нечто такое, что заставило сторожа испугаться, а бесов - затаиться. Пожалуй, правильно будет назвать это доброй жизненной силой.
    Да, сторож явно спасовал. Когда Мишин снова уселся за руль, ворота перед ним уже были широко и гостеприимно распахнуты.
    - Езжайте прямо к могилке, там широкая дорожка. А лопаточку и леечку я вам прямо на место доставлю! - приговаривал сторож, суетливо запирая за ними ворота.
    Отец с дочерью двинулись в глубину тенистого старого кладбища.
    - Здесь,-сказала Аня, когда они проехали мимо сухого дуба, Мишин остановился, и они вместе вышли из машины и подошли к оградке, где были могилы Аниной мамы и дедушки. Аня открыла калитку, отогнув гвоздик, служивший запором, и пропустила отца вперед. Оба креста были большие, дубовые, с кровельками с иконками вместо фотографий: такие кресты знающие люди называют УголубцамиФ. Мишин сразу подошел к маминой могиле, сплошь поросшей белыми маргаритками, обнял рукой крест, прислонил к нему голову и вдруг громко заплакал, приговаривая:
    - Ах, Нинка моя, Нинка... Что ж это ты такое сотворила? Как же это ты так - насовсем, а?
    Вот этого Аня никак не ожидала! Она постояла-постояла, а потом подошла к отцу, подлезла под его руку, прислонилась к нему и тоже заплакала, громче отца.
    - Папочка! Мой папочка! - твердила она, глотая слезы. - Не плачь, пожалуйста!
    Она плакала, уткнувшись в папину рубашку, от которой не слишком хорошо пахло. Отец подхватил ее на руки и стал целовать, в свою очередь, уговаривая не плакать, и она тоже целовала его в колючие щеки и гладила по голове, как маленького.
    - Вот теперь я вижу, что ты мой настоящий папа, - сказала она, когда они оба наплакались, и отец опустил ее на землю.
    Ангелы стояли на крыше большого старинного купеческого мавзолея, никем не замечаемые и очень взволнованные.
    - Вот ради таких минут на земле и стоило покидать Рай, -заметил Иван, вытирая слезы рукавом стихаря.
    - Истину глаголишь, брат, сущую истину: взирать, как отец и дочь обретают друг друга после долгой разлуки - сие есть счастье... А вот погоди, что еще-то будет! Сейчас ты увидишь, какие Митя привез цветы на могилку своей покойной, давно разведенной жены. И ты, брат, поймешь, какое это золотое сердце!
    - А где они, в машине? - Иван сосредоточился, чтобы увидеть, что за цветы находятся внутри машины, но Димитриус его остановил:
    - Погоди, раньше времени взглядом не проникай! Вот Митя их достанет, развернет - тогда и увидишь их во всей красе. Хороший он у меня, умный, добрый. Дурной только.
    - Да нет, он вполне ничего себе, - успокоил его Иван, - мне нравится.
    - Вот я вам лопатку принес... и воду... две лейки. Не хватит -еще принесу, - раздался сиплый голос кладбищенского сторожа, сопровождаемый звяканьем лопаты о лейку.
    - Спасибо, приятель. Можешь пока быть свободен. Сторож еще постоял, глядя на Мишина с какой-то смутной и кривой улыбкой. Он трусил и старался выказать радушие и приветливость, которые даже и не шли ему. Аня, взглянув на сторожа, немного испугалась. Когда сторож удалился своей странной, какой-то блуждающей походкой, она спросила:
    - Ой, папочка, что же ты такое с ним сделал? Ты, наверно, дал ему денег, и он поэтому стал такой?
    - Не давал я ему никаких денег. Я просто объяснил ему в двух словах, что не надо лишний раз огорчать посетителей кладбища - они и так огорчены по самое некуда. Ну, а он меня правильно понял, вот и все. Не понимаю, почему раньше никто те догадался просто поговорить с ним? Ладно, пошли за цветами

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»