«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 5%

    Девочки отправились в соседний зал и там остановились, разглядывая полки с книгами.
    Ангелы последовали за ними.
    - Какие славные девочки! - сказал Акопу Спартаковичу продавец. Было похоже, что на Юльку он ничуть не обиделся.
    - Да, хорошие девочки, хотя и очень разные.
    - Разве? А мне показалось, что их совсем не различишь.
    - Это, знаете ли, только на первый взгляд.
    Продавец в книжном отделе был совсем молоденький и одет был в какой-то, как показалось Юльке, черный халат. Он первым делом спросил, есть ли у девочек детские молитвословы и Евангелие, потом стал расспрашивать, что они любят читать.
    - Жития и книги о русской старине, - сказала Аннушка.
    - Фэнтези, - буркнула все еще надутая Юлька.
    - Фэнтези? - обрадовался книжный продавец. - Замечательно! Знаешь, я тоже очень люблю христианские фэнтези.
    - Разве такие бывают? - удивилась Юлька.
    - Конечно, бывают! "Хроники Нарнии" Клайва Льюиса, например, или сказки Джорджа Макдональда[6]. А еще современный русский автор Елена Чудинова[7], у нас есть ее новая книжка "Ларец". В книге рассказывается, как три девочки, примерно ваши ровесницы, победили ужасного древнего демона.
    - Верующие были девочки? - спросила Аннушка.- Конечно! Иначе как бы они с ним справились? Вот вам Льюис, вот вам Макдональд, а вот ЧудиноваЕ - продавец достал с полки и положил на прилавок три нарядные книжки. - А вон там на полке - книги Николая Блохина. Это тоже православные фэнтези.
    - Ой, я его читала! А "Бабушкины стекла" у вас есть? - спросила Аннушка.
    - Как не быть! А еще для вас персонально, раз вы так любите историю, есть его новая книжка "Святая Русь на реке времен". Очень советую!
    - А "Гарри Поттер" у вас есть? - спросила Юлька, в сомнении перелистывая "Нарнию". -У меня уже есть четыре книги, а пятой пока нет.
    - Книгами о Гарри Поттере не торгуем, - строго сказал продавец.
    - Почему?
    - Потому что там все неправда.
    - Как? Разве не все фэнтези - выдумка? - удивилась Юлька.
    - Фэнтези то же самое, что волшебная сказка, а мудрые сказки не только забавляют, но и учат различать добро и зло, - ответил продавец. - А неправильная сказка только развлекает и перемешивает добро со злом в одну кучу - вот я про какую неправду толкую. Понятно?
    - Не очень, - ответила Юлька. - Лично я очень хотела бы учиться в школе волшебников, как Гарри Поттер.
    - Православная девочка хочет учиться в школе ведьм и колдунов? - удивился продавец и покачал головой.- Да ну вас, ничего вы не понимаете! - обиделась Юлька.
    - Я только свое мнение высказал, - пожал плечами продавец. - Может у меня быть свое мнение о Гарри Поттере?
    - Не может! - топнула ногой Юлька. - Если вы торгуете книгами для детей, так и должны продавать то, что детям нравится, - а детям нравится Гарри Поттер!
    - Ну, далеко не всем детям нравится этот психованный Гарик.
    - Всем! Всем нравится! Если только они не последние тупицы отсталые! - вдруг закричала Юлька, покраснев и топая уже двумя ногами поочередно.
    - Юленька, что с тобой? - испугалась Аннушка.
    - А ничего! Надоели мне все эти поучения! Она развернулась и быстро пошла в третий зал, где продавались одеяния для священников, которые ей были, конечно, совершенно ни к чему.
    - Я, кажется, ее обидел? - растеряно спросил продавец Аннушку.
    - По-моему, это она вас обидела. Вы на нее не сердитесь, на нее иногда находит. А вообще-то она очень хорошая, честное слово!
    - А как ее зовут? Вы ведь сестры, да?
    - Сестры. Ее зовут Юля, в честь Юлии Карфагенской.
    - Ой, вот хорошо-то! - воскликнул продавец. Он выхватил из-под прилавка какую-то книжку и побежал вслед за Юлькой.
    - Юлия, а Юлия! Постойте-ка! - позвал он, и когда Юлька оглянулась, протянул ей книжку. - Простите меня Христа ради! Расстроил я вас, ввел в искушениеЕ И примите от меня подарок: в этой книжке про вашу святую Юлию Карфагенскую написано.
    - Правда? - Юлька тотчас забыла обиду и взяла у него книжку, прижав икону Ангела подбородком. - Николай Блохин, "Избранница"[8]Е Сколько стоит эта книжка?
    - Нисколько. Это вам от меня подарок на именины - у вас ведь скоро день Ангела.
    - Ага, говорятЕ А у вас что, такая большая зарплата, что вы покупателям книги в подарок раздаете?
    - У меня не зарплата, у меня стипендия, я в семинарии учусь. А эту книгу мне наш директор отдал: видите, у нее сзади обложка порвана.
    - А! Ну тогда спасибо. Я дома попрошу Аннушку заклеить, она у нас аккуратная, - сказала Юлька. - Наконец я теперь все узнаю про мою святую!
    Девочки вернулись в книжный зал и снова принялись перебирать книги на детской полке.
    - А что это такое, семинария? - шепотом спросила Юлька у сестры.
    - Это школа, где учатся будущие священники, - так же шепотом ответила Аннушка.
    - Так вот почему на нем этот черный балахон, это у них форма такая?
    - Да. Подрясник называется.
    Аннушка купила маленький молитвослов для детей и книгу "Святая Русь на реке времен", а Юлька решила взять сразу все книги Николая Блохина, какие были в лавке:
    - Мне этот писатель уже нравится, раз он про мою святую пишет! - объяснила она продавцу и Аннушке.
    Сестры вернулись в первый зал к Акопу Спартаковичу. Тот уже успел расплатиться за покупки и даже отнести в машину тяжелый киот. Когда подошли девочки, продавец уже заворачивал последнюю покупку - фарфоровый сосуд с изображением Александро-Невской Лавры и надписью "Святая вода". Увидев сестер, Акоп Спартакович сказал продавцу:
    - Не надо заворачивать эту бутылочку. Дайте-ка ее мне!
    Продавец удивился, но протянул сосуд Акопу Спартаковичу. Тот бережно опустил его в карман пиджака и обернулся к сестрам.
    - Вы не устали, девочки? - спросил он.
    - Ну что вы, дядя Акоп! Тут все так интересно! - сказала Юлька.
    - Тогда позвольте предложить вам маленькое паломничество.
    - Паломничество? - удивилась Аннушка. - А далеко? Папа не будет волноваться?
    - Он знает, что вы со мной, и волноваться не станет. А паломничество нам предстоит не слишком далекое - в Александро-Невскую Лавру.
    Они простились с продавцом, Акоп Спартакович взял сестер за руки и повел их из лавки. Они оставили машину с покупками на стоянке, с трудом уговорив Юльку положить иконы Ангела Хранителя и святой Юлии на сиденье. Они обошли площадь с памятником святому Александру Невскому посередине и направились в ворота Лавры. Акоп Спартакович при этом перекрестился, и девочки сделали то же самое. Они миновали стену старинного кладбища, куда посетителей пускали почему-то за деньги, перешли по мостику неширокую речку и подошли к собору. Войдя в храм, дядя Акоп положил три земных поклона, истово восклицая при этом:
    - Боже, милостив буди мне, грешному!
    - Он у тебя всегда так благочестив? - спросил Акопуса Ангел Иоанн.
    - Через день, - честно ответил Акопус.
    Девочки восхищенно оглядывали грандиозный храм, в котором сейчас было совсем немного народа; только в одном приделе небольшой толпой стояли молящиеся - там служили молебен.
    Аннушка сказала сестре:
    - Пойдем, купим свечи и поставим за здравие папы и бабушки и за упокой нашей мамы.
    - Веди. Я тут ничего не понимаю.
    Они купили свечки: Юлька, конечно, выбрала самые большие и дорогие, Аннушка - средние. За папу и бабушку поставили свечи Божией Матери, Спасителю и святому Александру Невскому, а за маму - к Распятию.
    - Теперь мы пойдем поклониться святым мощам князя Александра Невского, русского покровителя нашего города, - торжественно объявил Акоп Спартакович, и они отправились к раке святого князя.
    - А что, есть и нерусский покровитель Петербурга? - спросила по дороге Юлька.
    - Да, святой апостол Петр - ведь это в честь него назван город.
    - Правда? А я думала, в честь Петра Великого!
    - В старой России в честь самих себя города не называли, - строго сказал Акоп Спартакович.
    Трое Хранителей степенно выступали за подопечными. Возле раки с мощами стояло несколько Ангелов, а над самой ракой их вилась целая стая. Но какова же была радость Хранителей, когда среди стоящих Ангелов они разглядели и самого святого князя! Он был в старинном русском одеянии, длинном, богато расшитом, и с сияющим венцом на голове. Ангелы почтительно ему поклонились. Святой по их просьбе благословил сестер и Акопа Спартаковича.
    Юлька в храме присмирела, а возле раки святого князя и вовсе оробела, что было на нее совсем не похоже. Она не спускала глаз с Аннушки и повторяла все ее движения: положила такие же земные поклоны перед ракой, благоговейно приложилась к ней и скромно отступила в сторону, уступая место другим паломникам. Отойдя от раки, сестры обнаружили, что дядя Акоп куда-то исчез. Они вышли в притвор и там стали его дожидаться.
    УАкопа Спартаковича, похоже, везде были связи: он подошел к старушке, убиравшей храм, что-то ей шепнул и передал сосуд для святой воды; она взяла его и скрылась за укромной дверцей между колоннами. Через несколько минут старушка вынесла сосуд, уже наполненный святой водой, и литровую пластиковую бутылку в придачу. Потом Акоп Спартакович скрылся за другой дверью и вскоре вышел оттуда, ведя за собой молодого священника, на вид совсем юношу, невысокого, худенького и с небольшой белокурой бородкой.
    - Вот эти сестрички, отец Георгий, - сказал он, подводя его к девочкам.
    - Благословите, батюшка, - сказала Аннушка и склонилась перед священником, держа перед собой ладони крест-накрест. Отец Георгий благословил ее и вопросительно поглядел на Юльку.
    - Здравствуйте, - вежливо ответила Юлька и протянула руку. - Меня зовут Юлия Мишина.
    - Очень приятно познакомиться, благочестивая паломница Юлия, - сказал отец Георгий, пожимая ей руку. - Пришла поклониться святому покровителю нашего города?
    - Я с сестрой пришла, - честно уточнила Юлька.
    - Что ж, благое начало, - ласково сказал батюшка и погладил Юльку по голове. - Ты побывала в гостях у святого благоверного князя Александра Невского, а теперь я поеду к вам в гости, и мы освятим ваш дом.
    - Ой, как хорошо! - просияла Аннушка. - Я уже давно хотела папу об этом попросить. Спасибо вам, дядя Акоп!
    - Надо было давно ко мне обратиться, я бы все устроил, - сказал Акоп Спартакович.
    - Угу, только надо было еще правильное время выбрать, когда к тебе можно обращаться: в Недокопкин день ты бы нам такое освящение устроил, что святых выноси! - заметил Ангел Акопус.
    - Ну что, Акоп, едем? Времени у меня немного, - сказал отец Георгий.
    За скромным худеньким священником ступал высокий статный Ангел; он был на целую голову выше других Ангелов Хранителей и намного шире их в плечах.
    - Куда едем? - спросил он Хранителей из дома Мишиных.
    - На Крестовский остров, в дом, который еще никогда не освящался.
    - Понятно, - сказал Ангел Георгиус и поправил рукоять меча.
    Сказать, что в доме Мишиных в этот день произошел скандал, все равно что назвать извержение вулкана праздничным фейерверком.
    Машина со священником и святой водой еще только въехала на остров, а Крестовские бесы уже переполошились, как стая ворон перед грозой: они слетались со всех сторон, облепили деревья вдоль Петроградской улицы и Морского проспекта; с дикими воплями они кружились над машиной, пикируя на капот и пытаясь залепить крыльями ветровое стекло. Их отгоняли Хранители, летевшие низко над крышей автомобиля; Ангелы защищали своих людей и зорко следили за дорогой, чтобы не дать бесам подстроить какую-нибудь дорожную аварию - на такие пакости бесы большие мастера! Вот, кстати сказать, почему в автомобиле обязательно надо иметь иконку, и хорошо, что у Акопа Спартаковича к приборной лоске были прикреплены пять образочков. Правда, на зеркале у него висел маленький зеленый чертик - но ведь это же Акоп Спартакович!
    Наконец машина въехала в ворота, и тут-то началось самое главное! С молитвой кропя святой водой все вокруг, по дорожке к дому двинулся отец Георгий; за ним шли Акоп Спартакович и девочки, все трое сияющие и мокрые - молодой священник то и дело оборачивался и кропил их "святым душем".
    Над ними, распевая молитвы, летели торжествующие Ангелы Хранители, а впереди, сверкая обнаженным мечом, победно выступал грозный Ангел Георгиус.
    Услыхав, что дом собираются освящать, бесы-минотавры, прижившиеся при охране, один за другим перескочили через высокий забор и попрятались в кустах на другой стороне улицы.
    Вбежав на крыльцо, Акоп Спартакович гостеприимно распахнул дверь дома перед отцом Георгием. Вслед за ним вошли и девочки.
    - Жанна! Ты дома? Иди скорей сюда! Мы сейчас дом будем освящать! - закричала Юлька.
    Ей никто не ответил.
    - Уехала куда-нибудь? - предположила Аннушка.
    - Ей же хуже, - пожала плечами Юлька. - Самое интересное пропустит, потом сама жалеть будет.
    А Жанна вовсе никуда не уезжала: предупрежденная бесами, она забаррикадировалась в своих новых апартаментах и лежала на кровати, накрывшись черным покрывалом и засунув голову под подушку.
    Бес Жан, надо отдать ему должное, хозяйку в деле не покинул, хотя при первых же звуках молитвенных песнопений все его бородавки вспухли и стали оранжевого цвета, будто их смазали свежим соком чистотела: черный бес-яшер стал похож на гигантскую саламандру. Он лежал под кроватью Жанны, цепенея от страха и не осмеливаясь даже почесаться.
    - Уж-ж-жас! Ненавиж-ж-жу! Уничтож-ж-ж-у! - слышалось из-под черной подушки.
    Жан осторожно высунул голову из-под кровати.- Да не жужжи ты как оса - услышат! Они уже рядом, в спальне МишинаЕ
    - Ой! - Жанна кувырком слетела с кровати и поползла под нее, шипя:
    - Подвинься, ты, земноводное!
    - Земноадное, смею заметить, - поправил ее Жан.
    - Тс-с-с, саламандра!
    - Сама тс-с-с, лахудра!
    Они лежали рядом под кроватью, толкаясь, лягаясь, переругиваясь, и от бессильной ярости скребли когтями по паркету.
    А больше всех в этот день не повезло домовому Михрютке. С утра у него было лирическое настроение. Он качался на люстре в гостиной и вспоминал незабвенные былые годы, проведенные в запушенном Исаакиевском соборе, превращенном в музей. В храме тогда не шли службы, не звучали молитвы, а он Михрютка, находясь в должности музейного домового, качался, сколько хотел, на маятнике Фуко. Злонаучный этот маятник демонстрировал суточное вращение Земли и, по заверениям экскурсоводов, будто бы тем самым одновременно доказывал отсутствие Бога. Бес-то знал, что вращением Земли, как и движением всех других светил во Вселенной, сам Бог и заведовал, но пустословие гидов ему очень даже нравилось. Эх, золотое было времечко, хорошо жилось бесам при коммунистах-атеистах! Вот бы снова храмы закрыли, священников разогнали, а людям запретили в Бога верить! И пусть бы даже они при этом и в бесов не верили - наплевать! "Оно даже и лучше, когда в тебя не верят,- размышлял Михрютка, - тут-то самая волюшка и начинается: делай что хочешь - никто тебя не заподозрит".
    Когда послышалось пение священника и Ангелов, размечтавшийся домовой не успел удрать и как следует спрятаться. Услышав шаги у дверей гостиной, он прямо с люстры сиганул в камин. А отец Георгий взял да и брызнул в жерло камина святой водой! Несчастный Михрютка, ломая крылья, теряя когти, с истошным криком нырнул в дымоход, там врезался головой в закрытую заслонку и только после этого вылетел в трубу. А возле дома на него еще и быки-минотавры с рогами наперевес набросились: "Почему-му-у попы со святой водой ходят по всему-му-у на-шему-му-у дому-му-у? За что платим до-мовому-му-у?". И с каждым "му-му" рогами по Михрютке - бум-бум! И так они его отмумукали и отбумбумкали, что он еле живой от них вырвался.
    Отец Георгий в сопровождении дяди Акопа, сестер и Ангелов обошел весь дом, пропустив только запертую комнату Жанны. Но бывшую ванную комнату Мишина, которой уже начала пользоваться Жанна, отец Георгий все-таки освятил. Услышав, что он вступил в нее с молитвой, Жанна взвыла и заколотилась головой о пружины кровати.
    - Ты чего, хозяюшка? - спросил Жан с притворным участием. - Смотри, головку повредишь, прическу попортишь!
    - А ты что, не слышишь? Элементарных удобств лишают! Теперь в туалет ходить будет страшно, а уж чтоб понежиться в ваннеЕ Выживают проклятые девчонку из собственного дома!
    - Дом пока еще не твой, хозяйка!
    - Ерунда, почти мой! Ну, я им покажуЕ
    - Не переживай. Поставишь на туалетный стол тазик, кувшин с водойЕ
    - Ну да, как бомжиха!
    - Напротив, как маркиза!
    - Заткнись, ящер подкроватный!
    - Ну, не вечно мне под твоей кроватью лежать, это место скоро занято будет.
    - Кем это?
    - Не кем, а чем - ночным горшком.
    - Хвост оторву!
    - А вот так не шути, хозяйка, - предупредил Жан, показывая акульи зубы, - сегодня я нервный, могу и цапнуть ненароком.
    Жанна презрительно фыркнула и лягнула Жана, но дразнить больше не стала.
    Освятили весь дом, после чего отца Георгия напоили чаем, и Акоп Спартакович повез его обратно в Лавру.
    Вот о чем поведал бы домовой Михрютка бесу Недокопу, будь он в состоянии вести рассказ, но он не мог и двух слов связать. И вообще, он шел прятаться, когда Недокоп за ним увязался. Так вдвоем они и дошли до Лебяжьего пруда, где у Михрютки было присмотрено на всякий случай укрытие на чердаке лебединого домика. Напугав и разогнав лебединую семью, с шумом разлетевшуюся по глади пруда, забрались они на чердак, зарылись в сухую солому в самом узком месте под крышей и сразу же уснули: домовой Михрютка - чтобы оправиться от перенесенного потрясения, а ленивый бес Недокоп - просто за компанию.
    Снилось Михрютке, что он снова оказался на старом месте работы, в Исаакиевском соборе, и почему-то лежит связанный под маятником Фуко, а маятник с каждым раскачиванием бьет его по боку чугунным шаром - "Бу-ум! Бу-ум!". Михрютка при этом дергался и повизгивал, не просыпаясь.
    До самого ужина сестры с помощью Акопа Спартаковича вешали в красном углу киот, ставили в него иконы, прикрепляли кронштейн с лампадкой. Когда же красный угол был полностью устроен, Аннушка вынула из своей сумки портрет в деревянной рамке и попросила Акопа Спартаковича повесить его над их с Юлькой кроватью. С портрета на девочек веселыми глазами глядела молодая женщина с пышными русыми волосами.
    - Это наша мама, Юленька, - сказала Аннушка.
    Юлька запрыгнула на кровать, подошла к стене и долго смотрела на маму, опершись руками на стену. Потом вздохнула и сказала:
    - Ладно, пойдем повесим икону в столовой.
    А поздно вечером, когда обе улеглись в постель, Юлька попросила:
    - Давай потушим свет, и ты мне все расскажешь про нашу маму.
    - А свет зачем тушить, если ты еще не собираешься спать?
    - Чтобы я могла плакать в темноте, пока ты будешь рассказывать.
    - А лампадку оставим?
    - Лампадку можно оставить: от нее свет тихий, он мне не помешает.
    Аннушка рассказывала сестре о маме: какая она была красивая и веселая, как ее любили дети в обычной школе и в школе воскресной; как они с мамой и бабушкой ездили в паломничество на остров Залит, к удивительному старцу отцу Николаю Гурьянову; как ходили в лес за грибами и ягодами и однажды нашли в лесу зайчонка-сироту, вырастили его, а потом выпустили обратно в лесЕ Юлька слушала и тихонечко, чтобы не мешать рассказу, плакала.
    Глава 2
    Аннушка помогала сестре подготовиться к первой исповеди. В Лавре она специально для сестры купила книжечку "Как подростку готовиться к исповеди"; в конце этой полезной книжечки был напечатан "примерный список грехов, наиболее часто совершаемых подростками".
    - Ага, это у нас, выходит, образец для подражания, - хихикнула Юлька, но, начав читать, посерьезнела, притихла и скоро погрузилась в пучину покаяния.
    - Ужас какой! - шептала она, читая перечень грехов и загибая пальцы, что-то отмечая на полях и снова возвращаясь к началу списка.
    Вдруг она подняла голову и заявила трагическим голосом:
    - Аннушка, знаешь, что я тебе скажу, сестрица? Я решила на исповедь не ходить.
    - Она это серьезно, брат Юлиус? - озабоченно спросил Хранитель Иоанн.
    - Очень даже серьезно, слава Богу! - ответил Юлиус, и вид у него при этом был донельзя лучезарный.
    - Да ты никак рад? - изумился Ангел Иоанн.
    - Конечно, и даже очень рад: это же прекрасно, брат, что Юлия так чистосердечно сокрушается о своих грехах. А на исповедь она пойдет - соберется с силами и пойдет!
    - Это почему же ты не хочешь идти к исповеди, Юля? - спросила Аннушка, писавшая что-то в блокнотике.
    Юлька сделала большие глаза и прошептала:
    - Понимаешь, Ань, я грешна почти во всех грехах!
    - У меня тоже грехов хватает, вот смотри, я уже исписала два листка.
    - Дай списать! - оживилась Юлька.
    - Да ты что, сестричка? Это ж не задача по математике! И задачки списывать нехорошо, а уж этоЕ Ты понимаешь, Юля, ты будешь в своих грехах каяться батюшке, а Господь будет невидимо стоять рядом с вами и все слушать. Разве можно Его обманывать?
    - Его обманешь, как жеЕ Не-е, Ань, ты как хочешь, а я на исповедь не могу явиться с таким вот списком!
    - Юля, скажи мне честно, ты хочешь от своих грехов избавиться?
    - Да как тебе сказать, - покусывая кончик карандаша, задумчиво ответила Юлька. Потом она снова прошлась глазами по списку. - Если честно, то с некоторыми грехами я бы могла преспокойно жить и дальше.
    - Например?
    - Вот, например, "пристрастие к модной одежде".
    - А ты носи модную одежду без всякого пристрастия к ней - вот и не будет греха. Есть - хорошо и спасибо нашему папе, а нет - и не надо. Сможешь так?
    - Ну, если потренироваться, может, и смогу.
    - Вот и с остальными грехами так же: потренируешься и избавишься с Божьей помощью.
    - Но как же я отцу Георгию весь этот список-то зачитаю? Стыдно!
    - Юлька! Вот ты всех уличных кошек норовишь перегладить. Представь себе, что ты подхватила от них стригущий лишай, волосы у тебя лезут. Ты что же, от стыда не пойдешь к врачу и будешь лысеющую голову под платочек прятать?
    - А в церковь и надо ходить в платочке, сама говорила, ага!
    - И в лицей в платочке пойдешь?- Ну, это уж нет! В общем, с лишаем, конечно, придется пойти к врачам. Но стыдиться-то лысины я все равно буду!
    - Вот так и с грехами: стыдись, а к врачу духовному все равно иди, и отец Георгий тебе поможет от греховных лишаев избавиться.
    - Красиво говоришь, сестрица! Ладно, уговорила, пойду я на исповедь.
    А за ужином девочек ожидала хорошая новость.
    - Аннушка, теперь ты можешь звонить бабушке, - сказал Дмитрий Сергеевич. - Она прислала телеграмму с номером своего телефона. Держи! Однако, как они там затянули это дело - целый месяц не могли обыкновенный телефон поставить!
    Аннушка обрадовалась, а Юлька ревниво заметила:
    - Между прочим, папа, это и моя бабушка!
    - Конечно, и твоя тоже, - поспешила ее успокоить Аннушка.
    - Тогда дайте же и мне телеграмму почитать!
    - На, читай, пожалуйста!
    Юлька схватила телеграмму и задушевным голосом пропела:
    - Телефон подключили зпт номер 4 23 15 тчк целую девочек зпт бабушка. Ба-буш-ка! - и Юлька звучно поцеловала телеграмму.
    - Фу, как негигиенично, Юлька! - скривилась Жанна. - Ты представляешь, через сколько рук прошла эта телеграмма?
    - Жанна, а у тебя есть бабушка?
    - Нет.
    - Ну, так ты ничего в бабушкиных телеграммах не понимаешь! - И Юлька демонстративно еще раз поцеловала телеграмму. - Мы сразу после ужина позвоним, можно, папка?
    - Звоните, когда хотите и сколько хотите.
    - Аннушка, ты, конечно, захочешь первая с бабушкой говорить? - вдруг жалобно спросила она сестру.
    - Я только скажу, что у меня все в порядке, а потом ты, Юля, говори сколько хочешь.
    - Спасибо тебе, сестрица!
    - Только не забудь сказать бабушке, что это ты заставила меня косу обрезать!
    Юлькин восторг сразу утих, и она возмущенно уставилась на Аннушку.
    - Что, вот так прямо сразу и сказать? С этого начать знакомство с родной бабушкой?!
    - Юля! Ты мне это обещала, когда уговаривала меня волосы резать.
    - Да, обещала, было делоЕ А вдруг бабушка не захочет со мной после этого разговаривать?
    - Бабушка все поймет и все простит.
    - Ладно, посмотрим, - вздохнула Юлька. Жанна фыркнула, отставила недопитый чай и вышла из-за стола.
    Аннушка и Юлька встали, повернулись лицом к иконе Спасителя, и Аннушка громко прочла благодарственную молитву. Папа тоже встал - он быстро привыкал к православному порядку, и, похоже, порядок этот ему даже нравился.
    Телефон у Юльки был со всяческими, как она говорила, "прибамбасами", и Аннушка все эти хитрости еще не успела освоить, поэтому дозваниваться до Пскова принялась Юлька. Она нажала какую-то кнопку, и гудки стали раздаваться громко, на всю комнату.
    Аннушка слушала их, склонив набок голову.
    - Что-то долго никто не отвечает, - сказала Юлька. - А вдруг бабушки дома нет?
    - Может, она во дворе. Подождем еще.
    И вот раздалось громкое, на все комнату: "Я слушаю!". Мгновенно струсив, Юлька сунула трубку Аннушке.
    - Бабушка, это я, Аня. Здравствуй, бабушка!
    - Здравствуй, Аннушка. Как хорошо тебя слышно, милая, будто ты рядом.
    - Как ты себя чувствуешь, бабушка? Ты здорова?
    - Все слава Богу, дорогая, все слава Богу. Ну, рассказывай, как ты там живешь?
    - Хорошо живу.
    - Папу слушаешься?
    - Слушаюсь. Это совсем не трудно, бабушка, он такой добрый!
    - Балует он там тебя, наверно, сверх всякой меры?
    - Еще как балует, бабушка!
    - Вот я ему задам при встрече!
    Девочки засмеялись.
    - Это там Юленька рядом с тобой смеется? - спросила бабушка. - Дай-ка мне с ней поговорить. Сколько уж лет я ее голосок не слышала!
    Юлька ахнула и запрыгала на месте, протягивая обе руки к телефону. Сестра, улыбаясь, передала ей трубку.
    - Бабушка, здравствуйте!
    - Здравствуй, Юленька!
    - Ой, бабушка, я ужасно рада, что у меня теперь есть и Аня, и вы! Это так здоровско!
    - Мне это очень приятно слышать, детка.
    - Бабушка, а вы меня помните?
    - Конечно, помню. Только ты не кричи, дорогая, я ведь совсем не глухая и даже еще не очень дряхлая. И говори мне, пожалуйста, "ты".
    - И на "ты" можно?!
    - Нужно, Юленька! Ведь это ты меня не помнишь, ты совсем маленькая была, когда папа увез тебя в Ленинград, а я-то тебя, проказницу, очень даже хорошо помню.
    - А какая я была маленькая?
    - Ты была такая юла, что все смеялись: "Ну и имечко подобрали!".
    - Ой! А еще что-нибудь про мое счастливое детство?
    - У нас тогда был пес Дозор, и ты очень любила спать у него в конуре.
    - Класс! Бабушка, а может быть, это была Аня, а не я?
    - Ты, ты! Я-то вас никогда не путала. У тебя, между прочим, есть отличительный знак.
    - Какой, бабушка?
    - На левой лопатке маленькое родимое пятнышко.
    - Ань, срочно подними мне сзади майку - есть там что-нибудь?
    - Есть, есть! Маленькое пятнышко как раз посредине лопатки.
    - Левой?
    - Левой!
    - Ура! Бабушка меня помнит!
    - Конечно, Юленька, я тебя помню и люблю. Я за тебя молюсь каждый день, а молитвенная память у людей самая крепкая.
    - Ясное дело: если каждый день твердить Богу про какого-нибудь человека, так и не захочешь, а запомнишь егоЕ Бабушка! А вот если выЕ если ты взаправду меня любишь, то обещай не сердиться за один мой страшный-страшный грех.
    - Какой еще такой "страшный-страшный грех"? Что ты там выдумываешь?
    - Бабушка, я Аньке косу отрезала!

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»