«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 15%

    На речке Крестовке есть два островка: один побольше, и с него на соседний Каменный остров перекинут мостик, а другой совсем крохотный, круглый, и попасть на него можно зимой по льду, а летом только вплавь. Юлька с друзьями "открыли" его давным-давно. На островке ничего не росло, кроме травы, бурьяна и редких кустиков, но у него было громадное преимущество перед всеми невскими островами - он был необитаем. Как только Аннушка под руководством Юльки научилась плавать, друзья стали брать ее с собой на Пятачок - так они называли свой островок. На Пятачке можно было спокойно говорить о своих делах, не боясь, что кто-то тебя услышит.
    Путь на необитаемый остров шел через Таинственный остров: так горожане прозвали Каменный остров за роскошные дачи партийных боссов в прошлом и за бандитское гнездовье, возникшее тут в бурных девяностых годах, - в общем, тот еще был островок! Сначала ребята перешли на него по Мало-Крестовскому мосту, миновали самую красивую на острове и самую охраняемую Голубую дачу, дошли почти до заросшего ряской канала и тут перешли с Каменного острова на больший из двух островков по узкому пешеходному мостику. Там они погрузили сумки на надувной матрасик и, толкая его перед собой, вплавь перебрались на свой Пятачок.
    На островке в кустах у ребят был вырыт тайничок, а в нем лежали некоторые необходимые на необитаемом острове вещи: небольшой запас топлива, зажигалка в пластиковом пакетике, постоянно обновляемый запас кока-колы, Кирина сумочка с косметикой и Гулина жестяная коробка с конфетами. Хотя после именинного застолья никто, даже Гуля, голодным не был, друзья все равно развели костерок и стали жарить на прутиках сосиски - что за пикник без угощенья? Они поели-попили и улеглись вокруг догорающего костра на травке.
    Юлька принялась жаловаться.
    - Скоро папа с Аннушкой поедут к бабушке. Я тоже хочу ехать в Псков! А эта противная Жанна говорит, что надо готовиться к школеЕ
    - Ты еще совсем недавно была в восторге от своей красавицы мачехи, - заметила Кира.
    - Ну, в общем-то она ничего, только много на себя берет. А папа уж слишком часто делает так, как хочет Жанна.
    - Погоди, вот они поженятся, так он у нее и вовсе под каблучком окажется! - пообещала Кира.
    - Так ты вместе с Жанной летишь в Англию? - спросил Юрик, уводя девочек от опасной темы: ему нравился Мишин и не нравились сплетни.
    - В Ирландию, - поправила Юлька. - Правда, сначала мы летим в Лондон, а уже оттуда в Дублин. Но от Дублина до школы Келпи надо еще добираться на машине.
    - А тебя уже приняли в эту школу? - спросил Юрик.
    - Конечно! У Жанны там подруга преподает что-то вроде медицины.
    - Так это что, какая-то особая медицинская школа?
    - Нет, но в Келпи преподают такие предметы, которых в других школах нет. Они послужат хорошей стартовой платформой на будущее. Так Жанна говорит.
    - Например? - поинтересовался Юрик.
    - Например, психоуправление.
    - Это что, психотренинг какой-нибудь?
    - Да нет, психотренинг - это когда ты учишься собой управлять, а психоуправление - это когда ты управляешь другими.
    - Ух ты! Это гипноз, что ли?
    - Пока не знаю. Вот приеду на зимние каникулы и расскажу
    - Я и не знала, что бывают такие школьные предметы! - удивилась Аннушка.
    - Это ведь особая школа для девочек с большими духовными дарованиями, - скромно сказала Юлька.
    - Непонятки какие-то, - зевнула Гуля - Чего только эти взрослые не выдумают, чтобы мучить детей и забивать им голову! У нас от одной информатики завянуть можно.
    - Как же, завянешь ты, - усмехнулась Кира - Даже не похудеешь, хоть двойками тебя завали!
    - Это зачем же мне худеть? - удивилась Гуля, доставая из потухшего костра последнюю сосиску. - Русская красавица должна быть статной и величавой.
    - Это ты-то у нас величавая? - с усмешкой спросила Кира. - Ты ленивая и толстая, а не величавая.
    - Я думаю, это как бы синонимы, - невозмутимо парировала Гуля, хрустя поджаристой корочкой сосиски. - Вот ты, Кира, воображаешь, что у тебя конкретно хорошая фигура, а ведь у тебя ее, фигуры-то, как бы нет ни спереди, ни сзади.
    - Такой вид и должен быть у топ-модели, она должна быть сплошная стройность и грация.
    - Ага, вид у тебя стройный, но уж очень голодный. Хочешь конфетку? - Гуля достала из общего тайника свою личную коробочку, потрясла ее, открыла и стала выбирать конфету.
    Кира отвела глаза и сглотнула слюну.
    - Спасибо, не хочу!
    - Удели мне конфетку, величавая, - попросил Юрик и протянул руку.
    - Ща! Перебьешься, - ответила Гуля и, бросив конфету в рот, закрыла коробочку. Тут для меня одной мало. Пора запас обновлять.
    - А вот Жанна почему-то есть все подряд и совершенно не толстеет, - заметила Юлька. - Она знает секрет, как сохранять фигуру без всяких страданий.
    - Жанна вообще классная женщина, - сказала Кира. - И красивая, и умеет себя подать, а умная какая! Значит, как я понимаю, Аннушка возвращается в Псков, ты отправляешься за границу, а Жанна остается в доме полной хозяйкой?
    - Ну да.
    - Вот тут-то она вашего отца и окрутит окончательно.
    - Без нас не окрутит! Во-первых, наш папа сам уезжает за границу по делам бизнеса, а во-вторых, он не станет жениться без нас: что это за свадьба без родных дочерей? Верно, Аннушка?
    Сестра только вздохнула в ответ.
    - А ты чего нахмурилась, Аннушка? - спросил ее Юрик. - Тебе не нравится Жанна?
    - Странная она какая-тоЕ Я ее не понимаю. Меня она точно не любит и с первого дня невзлюбила, а вот любит ли она Юлю?
    - Нужна мне ее любовь! - фыркнула Юлька. - Главное, чтобы она считалась со мной. С нами, то есть, ведь теперь нас двое. А любит она только себя и нашего папку. Или ты, сестричка, и в этом сомневаешься?
    - Да нет. Разве нашего папу можно не любить? А все равно она странная.
    - Она интересная, - сказала Кира, - а это для женщины главное.
    Аннушка вдруг вспомнила, как бабушка, когда папа приезжал к ним в Псков и показывал фотографию Жанны, произнесла именно эти слова - "интересная женщина". Она тогда сразу поняла, что бабушке папина невеста не понравилась. Но сейчас Аннушка, как и тогда, промолчала. Из своего рюкзачка она вынула учебник английской грамматики, раскрыла его и стала читать.
    - Не пойму я тебя, Юлька, - вдруг сказала Кира, - ты как будто не очень-то и рада, что едешь учиться за границу.
    - А я совсем не рада! - буркнула Юлька.
    - Чего же ты, в натуре, хочешь? - спросила Гуля.
    - Я хочу к бабушке!
    - Ты чо, хочешь как бы ехать в Псков вместо Ирландии?
    - Ну даЕ
    - Нет, в Ирландию тебе ехать придется, - сказала Кира. - Твой отец, наверно, огромные деньги заплатил за эту школу.
    - Подумаешь, деньги! Не в деньгах счастье!
    - Ну, это как сказа-а-ть! - протянула Кира, мечтательно глядя на чей-то роскошный особняк на берегу Каменного острова.
    Юлька глубоко задумалась, опустив голову на траву. Притихли и ребята.
    Теперь, пока все пятеро находятся в молчаливой задумчивости, можно на некоторое время отвлечься от них и разъяснить духовную обстановку вокруг Пятачка.
    Ангелы Хранители Иоанн и Юлиус парили над островком на довольно большой высоте. Вокруг Пятачка все было спокойно, и они, поглядывая сверху на своих девочек, вели неспешную беседу о чем-то своем, о небесном. Они видели внизу бесов, крутившихся вокруг "своих" подростков, приглялывали за ними вполглаза, но знали, что эта мелочь бесовская не опасна. Тем более сегодня, когда обе сестры причастились Святых Христовых Тайн.
    Остров Пятачок был насыпан искусственно и окружен невысоким каменным барьером; вот на этом барьере и уселись рядком бесы Нулёк, Прыгун, Барби и Брюха. Они внимательно слушали, вернее, подслушивали разговор ребят - Прыгун по приказу Жана, а остальные просто так, из природной вредности: мало ли какую пакостную пользу можно будет извлечь из подслушанных разговоров?
    - Я все думаю-думаю, как быть, у меня даже голову сводит от мыслей, - пожаловалась Юлька.
    - Ты бы помолилась своему Ангелу Хранителю, посоветовалась с ним! - с улыбкой сказал Юрик. - Он что, больше тебе не помогает?
    - Еще как помогает! Это лето - лучшие в моей жизни каникулы. Спасибо тебе за это, Ангел мой! - сказала Юлька, поворачиваясь на спину и глядя в небо.
    - Пожалуйста, Юленька, - ответил сверху Юлиус, на миг прервав беседу с Иоанном.
    - Только теперь он почему-то молчит и ничего мне не подсказывает, - вздохнула Юлька.
    - Как это не подсказываю? - удивился Юлиус. - Я ей время твержу, что ехать в Келпи не надо. Разве не поэтому, Юленька, тебе так хочется к бабушке? Это ты меня плохо слушаешь, отроковица ты моя непослушная.
    - В эту школу для маленьких ведьм ехать твоей Юлии никак невозможно, - согласился Иоанн. - Не место это для православной девочки.
    - Вот и я о том же. Ты заметь, заметь, брат, как Юленька внутренне сопротивляется этой поездке, прямо извелась вся! Чует ведь ее православная душенька, что с этой школой что-то не так! Только вот жаль, никак она не может сосредоточиться и понять, почему я стараюсь отговорить ее от Келпи: она ведь думает, что все дело только в бабушке.
    - Может, как-нибудь внушить Мишину отменить ее учебу за границей? Ты Димитриуса просил об этом?
    - Конечно, просил! Но там Жан через Жанну блокирует все его усилия.
    - Еще бы! Жан тоже хочет завладеть состоянием Мишина и вместе с Жанной открыть первый в России лицей для юных ведьм. Сейчас, считает он, самое время, ведь столько детей без ума от колдовства.
    - Что есть, то есть.
    Юлька вдруг села с решительным видом.
    - А знаете, мне кажется, я чувствую, что мой Ангел тоже хочет, чтобы я ехала к бабушке!
    - Верно, верно, Юленька! - согласился сверху Юлиус.
    - Ты погоди ликовать-то, - остановил его Иоанн. - Что-то у нее глазенки как-то подозрительно заблестели. Или ты не видишь, брат?
    - Вижу, ой вижу! А ну, пикируем!
    И Ангелы понеслись вниз, чтобы быть поближе к неожиданной отроковице. Миг - и они оказались над островком, а бесы слетели с барьера от вихря, поднятого Ангельскими крыльями, кувыркнулись в воду и понеслись к берегу. И это вышло очень кстати, потому что иначе бесы оказались бы в курсе новой Юлькиной затеи, а так о ней узнали только Ангелы Хранители.
    - Кажется, я знаю, какой выход подсказывает мне мой Ангел! Потрясающий выход!
    - Ой! - испугался Юлиус.
    - Интересно, что ж это ты такое ей подсказываешь? - поддразнил его Иоанн.
    - Он мне подсказывает, что мы с тобой, Аннушка, должны поменяться местами: я поеду в Псков к нашей бабушке, а ты вместо меня отправишься учиться за границу!
    Ангелы переглянулись и стали слушать дальше.
    - Глупости! - решительно возразила Аннушка. - Бабушка сразу же поймет, что это не я, а ты - это раз, и я совсем не хочу ехать учиться в какую-то заграничную школу - это два.
    - А что? Неплохо придумано! - сказала Кира. - И ты, Анна, будешь большая дура, если упустишь возможность поехать учиться в Ирландию вместо Пскова. Обалдеть, как везет некоторым!
    - Не надо мне такого везенья! Я не собираюсь папу, бабушку и вообще всех на свете обманывать!
    - А разве мы с тобой постоянно не разыгрываем папу, когда он не знает, где у него кто? Разве не поэтому он зовет нас Юлианнами?
    - Ты, сестрица, не путай шутки с обманом!
    - А тебе, Аннушка, разве не хочется увидеть чужие страны, других людей? - спросил Юрик.
    - Хочется, конечно, но не таким способом.
    - Все средства хороши в достижении цели, - глубокомысленно произнес Юрик. - Я бы на твоем месте не стал дожидаться, пока ваш отец догадается, что пора и тебе предоставить равные с сестрой стартовые возможности. Я думаю, ты просто обязана воспользоваться случаем и отправиться учиться в эту самую школу Келпи. Проучишься до зимних каникул, а на каникулы приедешь назад, и вы снова разменяетесь. И никто ничего не узнает. А Юлька пускай поживет у своей провинциальной бабушки.
    - Бабушка у нас вовсе не провинциальная! - возмутилась Юлька. - Она преподавала в школе немецкий язык!
    - Вот ты и поедешь учить немецкий, а тем временем Аннушка в Келпи как следует овладеет английским. У тебя, кстати, Аннушка, ужасное произношение! Извини.
    - Ты прав, Юрик, с английским у меня неважно.
    - Ага, ты согласна, ты уже почти согласна! - закричала Юлька и бросилась обнимать сестру.
    - Нет! - Аннушка отстранилась. - Я сама еду к бабушке, и это мое последнее слово!
    - Ну, конечно, ведь ты всю нашу жизнь росла рядом с бабушкой, и ты считаешь, что имеешь на нее монопольное право! - в голосе Юльки зазвенели слезы. - И маму, нашу маму ты знала и любила! Ты все свое детство пробыла с нею, а я ее даже не помню!
    - Запрещенный прием, - заметил Иоанн. - На жалость бьет твоя отроковица.
    - Так ведь она права, братец Иоанн! Легко ли было девочке без женской ласки расти, сам подумай?
    - Вечно ты ее защищаешь, брат Юлиус!
    - Я по должности ее защищать должен, я Хранителем к ней приставлен.
    - Ну-ну. Не хватало только и нам с тобой начать спорить.
    - Что ты, что ты, брат! - испугался Юлиус. - Ты меня прости, это я такЕ Уж очень мне хочется, чтобы и Юлия к бабушке Насте отправилась вместе с Аннушкой.
    - Прости и ты меня за неосторожное слово, брат.
    - Я тебя понимаю, Юленька, и мне жаль, что ты совсем не знала нашей мамы. Честное слово, мне очень тебя жаль. Но ведь тут ничего нельзя поделатьЕ - и Аннушка вдруг горько заплакала. Она заплакала раньше, чем это собиралась сделать сама Юлька. Та не ожидала такого поворота и тут же зарыдала в голос, снова валясь на землю.
    - Жуть как трогательно, в натуре, - сказала Гуля, отправляя в рот конфетку. Потом вдруг губы ее скривились корытом, и она заплакала гораздо громче сестер.
    - Ну а ты-то чего ревешь, как испорченная сигнализация? - спросил ее вконец расстроенный Юрик. - Кончились у детки конфетки?
    - Ща! Нет, я вспомнила, как сама прямо в один час осталась сразу без отца и без матери.
    Родители Гули погибли в катастрофе, и ее воспитывали дедушка с бабушкой.
    - Прости, Гуля, я не подумал.
    - Да ладноЕ Вы все думаете, что если я толстая, так и бесчувственная как пень. Толстые тоже плачут!
    - Ну прости меня, дурака! Хочешь шоколадку?
    - А у тебя есть? - Гуля взглянула на Юрика искоса, но с интересом.
    - Нету. Я просто хотел узнать, хочется ли тебе сейчас шоколаду.
    - Всегда хочется, на то он и шоколад, - вздохнула Гуля. Но плакать перестала - какие уж могут быть слезы после такого признания.
    Кира мрачно глядела вдаль, швыряя в воду мелкие камешки. Потом она сказала тихо, ни к кому не обращаясь:
    - Чушь какая-то. Сидят две девицы Мишины и в голос рыдают из-за того, что обе не хотят ехать учиться за границу. А тут способный и одаренный подросток, почти девушка, можно сказать, должна прозябать в обычном лицее в Санкт-Петербурге. Какая жестокая несправедливость! Да чего там хорошего-то, в этом Пскове?
    - Там бабушка! - в один голос сказали сестры. Теперь они обнялись и плакали уже вместе, плакали тихо, а это значит - плакали по-настоящему горько. Остальные сидели молча, не зная, чем их утешить.
    Молчали и Ангелы, с жалостью и тревогой глядя на своих подопечных.
    А бесы молчали, потому что издали, с берега, им было никак не разобрать, о чем там идет разговор на Пятачке, хотя они и догадывались, что происходит там что-то необычное.
    Но дальше случилось нечто уже совсем неожиданное. Аннушка достала из кармашка носовой платок, утерла сначала свое лицо, а потом принялась вытирать лицо Юльке, приговаривая:
    - Не плачь, сестренка, не надо. Мы что-нибудь придумаемЕ
    - Ни мамы у меня не было, ни бабушки не будет! - пожаловалась Юлька сестре.
    - Будет, будет тебе бабушка, только не плачь. Ладно уж, поеду я вместо тебя в эту самую Ирландию. Ты только не расстраивайся так, а то у меня прямо сердце разрывается. У тебя же сегодня день Ангела!
    Юлька еще крепче обняла сестру и еще сильнее заплакала - теперь уже от радости, а следом за ней снова прослезилась и Аннушка. А Гуля, естественно, поддержала их своим задушевным басом. Юрик пошарил в карманах, но платка не нашел.
    - Я сколько раз говорил, что надо держать на нашем острове запас бумажных салфеток, - сказал он Кире. - У тебя есть платок?
    Но Кира не ответила, продолжая сердито швырять в воду мелкие камешки.
    Ангелы тоже молчали. Они, честно говоря, растерялись.
    Когда вечером сестры улеглись, Юлька сказала:
    - День Ангела мне понравился даже больше, чем день рождения.
    - Вот и правильно. Рождаются ведь и котята, а крестятся только люди.
    - Крещение[9] этим отличает нас от животных?
    - И от язычников, и от тех, кто не верит в Христа Спасителя.
    - Ясно. Значит день Ангела - это мой личный христианский праздник. Буду гордиться!
    - Лучше спи!
    - Сейчас усну, сейчасЕ А знаешь, Аннушка, кто мне сегодня сделал самый лучший подарок?
    - Кто?
    - Ты! Подумать только, я скоро увижу нашу бабушку. Какое счастье!
    Аннушка в ответ только вздохнула.
    - А еще я увижу дом, в котором жила наша мама, увижу все ее фотографии, ее вещи, может быть, с ее учениками познакомлюсьЕ Но первым делом я схожу к ней на могилку и отнесу ей цветы.
    Аннушка обняла сестру.
    - Так все и будет, Юленька.
    Поцеловав и перекрестив на ночь сестер, Ангелы Хранители Иоанн и Юлиус оставили их под присмотром Димитриуса, Акопуса и Павлоса, а сами полетели на очень важную встречу в центр города.
    Петрус, могучий и прекрасный Ангел Хранитель Санкт-Петербурга, уже поджидал их на балюстраде Исаакиевского собора в окружении бронзовых Ангелов Хранителей.
    - Приветствую вас, братия!
    - Благослови, Градохранитель!
    - С чем пожаловали, Хранители?
    - Беда у нас!
    И они поведали Петрусу о своей беде.
    - Аа, задали вам задачку сестрички! И чего же вы ждете от меня, какой помощи?
    - Мы совета просим, - сказал Юлиус. - Как бы нам заставить их отказаться от этой опасной затеи?
    - Заставить? Я не ослышался? Вы хотите людей, созданных Господом свободными, пусть даже отроковиц неразумных, заставить поступить против их воли? - Голос Петруса стал строг и даже грозен. - Такой власти нет у вас от Бога, братья-Хранители! Ваше дело сестричек охранять, подсказывать, увещевать, спасать - но никогда не действовать против их воли! Да вы и сами это знаете. Сумеете подсказать, уговорить - их счастье и ваша заслуга. Но свободы принимать решения вы у них отнять не можете. Это только бесы стремятся подчинить себе человека против его воли.
    - Да мы же по-отцовски за них тревожимсяЕ
    - У отцов есть власть ограничивать волю своих детей, а у вас такой власти нет! Вразумлять и направлять любовью, тихим шепотом в сердце - вот ваше право! Им и пользуйтесь.
    Ангелы опустили головы.
    - Сколько времени у вас осталось?
    - Двадцатого августа отец собирается везти Аннушку обратно к бабушке, - сказал Иоанн, - но если вместо нее поедет Юлия, то моей бедняжке уже тридцатого придется лететь в Келпи.
    - В КелпиЕСлыхал я про это старинное колдовское гнездо, про эту школу для маленьких ведьм. Да, это и в самом деле большая беда, - Петрус глубоко задумался.
    Ангелы молчали, глядя на него с ожиданием и надеждой. Потом Градохранитель сказал:
    - Вот что, братия, возвестите от меня Ангелу Димитриусу: пусть попытается внушить своему Мите благую мысль отменить поездку отроковицы Юлии в эту самую школу. Может, он сумеетЕ А сами твердите сестричкам день и ночь, что нехорошо обманывать отца и бабушку. Но если вам, братия, не удастся ничего сделать, тогда уж, прости, Хранитель Иоанн, лучше пусть в Келпи летит твоя подопечная. Она в вере крепка, она духом сильна, и я думаю, что ее ведьмы тамошние не одолеют. А вернувшись из Келпи на зимние каникулы, она расскажет отцу, что это за школа такая, и он ее больше туда не пошлет. А вот за отроковицу Юлию я бы не поручился.
    - Моя Юленька не глупее сестры, и смелости ей не заниматьЕ - начал было Ангел Юлиус, но Градохранитель остановил его легким взмахом руки.
    - Нам доподлинно вестимо, Юлиус, как ты свою отроковицу любишь. Но и тебе, и нам неведомо, что с нею будет, если она попадет в колдовскую школу. Современные дети так падки на магические приманки! А еще поразмысли, разве ей не полезно провести какое-то время с бабушкой Настей?
    - Это верно, - согласился Ангел Юлиус.
    - Когда у бабушки Переход?
    - Ее Хранитель Анастасий говорил, что Переход намечен на весну.
    - Получается, что Юлия напоследок перед тем поухаживает за умирающей бабушкой, получит от нее последние духовные наставления, - задумчиво проговорил Юлиус.
    - Да ведь моя-то Аннушка как горевать будет, если не простится с бабушкой! - воскликнул Иоанн.
    - Почему не простится? На зимние каникулы твоя Аннушка приедет к отцу и все ему про Келпи расскажет, и он, надо думать, больше никого из сестер туда не отпустит. Вот твоя Аннушка и вернется в Псков.
    - Может, он тогда и Жанну прогонит? - с робкой надеждой спросил Юлиус.
    - Ну, это сомнительно, - сказал Петрус. - Вашу Жанну каленой молитвой из лома выжигать надо, а вот ее-то у Дмитрия Мишина пока и нет. В будущем разве что появится, ну да не будем вперед забегатьЕ Еще вот что я тебе, Иоанн, советую: ты в оставшееся время займись-ка с отроковицей Анной английским языком, а то с ее познаниями ей в Келпи трудно будет, запутают ее.
    - Хорошо, я займусь, Петрус, коли уж никак нам с ней от этой поездки не избавиться.
    - Да ты не опасайся, я с тобой всегда на связи буду и помогу если что.
    - Ну, если так, то благословиЕ
    - Господь да благословит тебя, Ангел Иоанн, пройти с отроковицей Анной грядущие испытания и невредимо и благополучно возвратиться домой.
    - Аминь, - сказали Хранители.
    - Ну, и тебе, Юлиус, счастливого путешествия в Псков с отроковицей Юлией. Присматривай там, чтобы она не капризничала и бабушку не огорчала.
    - Буду стараться изо всех сил. Да у нее сердечко-то умноеЕ
    - Сердце умное, да язычок дурачок! Ангел Юлиус виновато склонил голову.
    - Ладно, не скорби. Ей как раз полезно походить за больной бабушкой: нет лучшей духовной школы для юной души, чем дела милосердия.
    - Вестимо, - согласился Ангел.
    Иоанн и Юлиус простились с Градохранителем, взлетели с купола и полетели на северо-запад.
    - А все-таки славные у них девочки, - сказал Градохранитель Петрус, задумчиво глядя им вслед.
    Глава 3
    Жанна собиралась повезти Аннушку на такси осматривать Лондон, съездить на Бейкер-стрит, где согласно туристической рекламе журнала "Домовой" находилась музей-квартира Шерлока Холмса, а самой ей хотелось взглянуть на королевский дворец. Но в самолете у Жанны настолько испортилось настроение, что когда они приземлились в аэропорту Хитроу, она забыла про все достопримечательности и заявила, что они первым же самолетом летят в Дублин. Аннушка не спорила. Она вообще ничего не говорила, а только плакала, приводя этим Жанну в негодование, доходящее до ярости.
    - Юлия! Ты можешь вести себя прилично на публике? - шипела она.
    Но Аннушка ничего не отвечала и только всхлипывала. А дело было в том, что во время полета она узнала ужасную новость.
    Как только самолет поднялся в воздух, Жанна принялась вслух мечтать о том, что их ожидает в Лондоне. Аннушка сидела у окна и любовалась облаками под крылом самолета. Жанна, не переставая болтать, листала иллюстрированный журнал, который ей принесла стюардесса, и Аннушка ее почти не слушала. И вдруг Жанна спросила:
    - Ну что, ты уже больше не скучаешь по своей сестре?
    - Скучаю. Жаль, что мы не можем вместе жить и учиться.
    - К сожалению, скоро придется, - вздохнула Жанна.
    - Что придется? - не поняла Аннушка.
    - Придется Мишину забирать Анну в Петербург насовсем. Скоро псковская бабулька помрет, так что надо будет решать судьбу твоей сестры.
    - Почему это наша бабушка вдруг помрет? Она совсем не старая и не болеет! - возмутилась Аннушка.
    - А я тебе говорю - помрет, - убежденно и равнодушно проговорила Жанна, листая свой журнал.
    - Да почему же это она вдруг помрет?!
    - Да потому, что у бабульки рак в последней стадии, и долго она не протянет.
    Аннушка так и ахнула.
    - А папа об этом знает?
    - Знает, конечно, иначе откуда бы я узнала? Она сама об этом Мишину написала и просила позаботиться об Анне.
    Тут Жанна соврала: не от самого Мишина она узнала о болезни Анастасии Николаевны, а из выкраденного Жаном письма, которое бабушка еще в начале лета написала Дмитрию Сергеевичу.
    - Поэтому Мишин и притащил твою сестричку в Петербург, чтобы она привыкала к будущему дому, - пояснила Жанна.
    - Почему мне об этом никто ничего не говорил?
    - Мишин не велел.
    Аннушка заплакала, а потом сказала:
    - Жанна, пожалуйста, давай, как только прилетим в Лондон, купим обратные билеты и вернемся в Петербург. Я хочу в Псков, к бабушке!
    - Не выдумывай! Да и какое тебе дело до какой-то псковской старухи? О себе думай, дорогая. Ты едешь учиться в лучшую и самую дорогую школу для девочек!
    - Но если бабушкаЕ
    - Всё! Не желаю больше ничего слушать про эту псковскую бабушку! - резко оборвала ее Жанна. - Замолчи, пожалуйста, и перестань причитать. Ты мне мешаешь читать журнал и беспокоишь других пассажиров. Смотри, на тебя уже люди смотрят! Аннушка отвернулась, уткнулась в окно и заплакала.
    - Ну, с меня хватит! - прошипела Жанна, увидела впереди свободное место и пересела туда. И журнал с собой прихватила, конечно.
    Ангел Иоанн летел рядом с авиалайнером, держась за обледенелое крыло, смотрел сквозь подернутое инеем окно на Аннушку и шептал ей слова утешения:
    - Бабушка не умрет, Аннушка! Бабушка просто откроет дверь и войдет в другую жизнь. Молодая и здоровая, побежит она вот по таким облакам прямо к Господу в Его объятия! - говорил Иоанн. А сам тоже плакал, и слезы, срываясь с его ресниц, мгновенно замерзали и стучали по дюралевой обшивке самолетного крыла.
    Никогда и никому Аннушка не рассказывала потом, о чем она думала и плакала, глядя на снежные поля облаков, но к концу полета она решила, что устраивать скандал и требовать возвращения в Петербург она не станет ради сестры. Она, Аннушка, всю жизнь прожила рядом с бабушкой, бабушка ее так любила! Так пусть и Юленька хоть напоследок побудет с нею, узнает, что это такое - бабушка. А она поедет в Келпи и постарается уж как-нибудь продержаться до зимних каникул. Но зато потом сразу из Петербурга - в Псков! И они будут с Юлей вместе ухаживать за бабушкой до самого конца. Она все объяснит папе, и папа, конечно, все поймет и отпустит их в Псков.
    Когда они приземлились в Лондоне и прошли паспортный контроль и таможню, Жанна посадила почти ослепшую от слез Аннушку в кафе, поставила возле нее дорожные сумки и Аннушкин чемодан, велела сторожить и отправилась узнавать, когда будет ближайший рейс на Дублин. Рейс был через два часа, и все это время Аннушка просидела в кафе, уже не плача, а просто глядя на высокий бокал с кока-колой, который ей принесла официантка по заказу Жанны.
    Хранитель Иоанн стоял позади Аннушки, гладил ее по голове и что-то ласково нашептывал. Не забывая, однако, и по сторонам поглядывать: аэропорт - место людное, а люди всякие случаются.
    Сама Жанна все время до объявления посадки провела в бутиках аэропорта, ничуть не беспокоясь об оставленной в кафе Аннушке. Потом она, нагруженная яркими пакетами, забежала за нею, и они едва-едва успели на дублинский рейс. Теперь Аннушка тем же грустным и отрешенным взглядом смотрела в окно на проплывавшую внизу зеленую Англию, а потом еще более зеленую Ирландию.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»